На недавней ежегодной встрече Всемирного экономического форума в Давосе я участвовал в работе группы экспертов по обороне, где обсуждалось будущее армии. Вопрос, о котором мы говорили, был очень острым: к участию в войне какого типа должны сегодня готовиться военные?

Власти очень слабо подготовлены к ответу на этот вопрос. Например, после войны во Вьетнаме вооруженные силы США быстро забыли все, что они выучили о борьбе с повстанцами, и им пришлось жестко учиться этому снова в Ираке и Афганистане.

Военная интервенция Америки в эти страны дает пример другой проблемы современных войн. Уходящий в отставку министр обороны США Чак Хейгел в недавнем интервью подчеркнул, что на войне «все может выйти из-под контроля», смещаясь в сторону событий, когда военным приходится применять силу более активным образом, чем первоначально предполагалось. На этом фоне идеи, что одной лишь силой можно преобразить раздираемые конфликтами общества Ближнего Востока и других регионов, являются опасным заблуждением.

Но хотя войны и применение силы и перестали быть приоритетом, они никуда не исчезли. Они лишь эволюционируют, подстраиваясь под правила и тактику боевых действий нового «поколения».

Первым поколением современных войн были битвы с участием большого количества живой силы, выстроенной в наполеоновские линии и колонны. Второе поколение войн — их пик пришелся на Первую мировою войну — зависело от большого количества огневой мощи. Их суть выражена фразой, сказанной, как предполагается, во время битвы при Вердене в 1916 году: «Артиллерия разрушает, пехота занимает». В третьем поколении войн (метод блицкрига, отшлифованный Германией во время Второй мировой) делается упор на маневре обхода — вместо проведения фронтовой атаки армия проникает на территорию противника, обходя его основные силы, и нападает на них сзади.

В четвертом поколении войн подобный децентрализованный подход получает дальнейшее развитие — явный фронт вообще отсутствует. Боевые действия фокусируются на гражданском обществе противника, проникновении вглубь его территории для подавления политической воли. Кто-то может добавить и пятое поколение войн, в которых новые технологии — дроны и наступательная кибертактика — позволяют солдатам находится на расстоянии нескольких континентов вдали от их гражданских жертв.

Хотя детали распределения истории войн по поколениям можно оспаривать, в целом ясен важный тренд: размывание границ военного фронта и гражданского тыла. Эта тенденция ускоряется из-за того, что войнам между странами приходят на смену вооруженные конфликты с участием негосударственных игроков, например, групп повстанцев, сетей террористов, боевиков, криминальных организаций.

Еще больше запутывает ситуацию размывание границ между этими группами, причем некоторые из них даже получают государственную поддержку. Революционные вооруженные силы Колумбии — старейшая группа повстанцев в Латинской Америке — сформировала альянс с наркокартелями. Некоторые группы талибов в Афганистане и других странах поддерживают тесные связи с международными террористами из «Аль-Каиды». Сепаратисты в восточной Украине воюют бок о бок с российскими военными (хотя и не имеющими опознавательных знаков).

Подобные структуры часто пользуются тем, что некоторые государства не имеют законной возможности или сил управлять собственной территорией эффективно. Они проводят серию политических и вооруженных операций, со временем дающих им насильственный контроль над местным населением. В результате начинается «война между людьми» — определение, данное генералом Рупертом Смитом, бывшим британским командующим в Северной Ирландии и на Балканах. Данный вид противостояния редко завершается на привычных полях сражений традиционных армий.

Все эти гибридные войны ведутся с использованием широкого арсенала вооружений, причем не все его виды имеют огневую мощь. Фотокамеры в мобильных телефонах и программы редактирования фотоизображений в компьютерах, вкупе с популярными социальными сетями, превратили информационный контекст в критически важный аспект современной войны, что ярко видно на примерах нынешних войн в Сирии и Украине.

В гибридной войне обычная и нетрадиционная военная сила, военные и гражданские лица, физическое разрушение и информационное манипулирование оказываются плотно переплетены. В Ливане в 2006 году «Хизбалла» воевала с Израилем с помощью хорошо натренированных ячеек, которые комбинировали пропаганду, традиционную военную тактику, ракетные запуски из плотно заселенных жилых кварталов, чтобы добиться, по мнению многих в регионе, политической победы. Совсем недавно ХАМАС и Израиль вели воздушные и наземные операции в плотно населенном секторе Газа.

Такой тип войны возник главным образом в ответ на подавляющее превосходство Америки в обычных вооружениях после распада СССР, что было подчеркнуто победой 1991 года в Ираке, где погибли лишь 148 американцев, и вмешательством в конфликт в Косово в 1999 году, где не погиб ни один американец. Перед лицом такой асимметрии противники Америки — как с государственным статусом, так и без него — начали делать упор на нетрадиционную тактику.

В Китае, например, военные штабисты разработали стратегию «войны без ограничений», которая комбинирует электронные, дипломатические, экономические, кибернетические, террористические, пропагандистские инструменты для нарушения работы и истощения систем США. Как сказал один китайский военный чиновник, «первое правило войны без ограничений — в этой войне нет правил и ограничений».

Со своей стороны, группы террористов, понимая, что они не могут победить обычную армию в открытой войне, пытаются использовать силу государства против него же самого. Театральное преступление Осамы бин Ладена спровоцировало гнев США, вынудив страну на избыточные действия, которые разрушили ее репутацию, ослабили ее связи в мусульманском мире, а в конечном итоге истощили ее армию и, в некотором смысле, само общество.

Исламское государство сейчас использует такую же стратегию, смешав безжалостные военные операции с разжигающими рознь кампаниями в социальных сетях. Акцент делается на фото и видео жестоких казней, в том числе обезглавливании граждан США и других стран Запада. Эти действия мобилизуют не только противников Исламского государства: растущее число недовольных групп и отдельных лиц вдохновляются на вступление под знамена Исламского государства.

Непредсказуемая эволюция войн создает серьезные проблемы для военного планирования. В некоторых слабых государств очевидными целями являются внутренние угрозы. Со своей стороны, США обязаны поддерживать баланс между продолжающейся поддержкой обычных вооруженных сил, которые остаются важным фактором сдерживания в Азии и Европе, и инвестициям в широкий спектр альтернативных мощностей, необходимых для конфликтов на Ближнем Востоке. В эпоху непредсказуемых перемен США — и другие крупные державы — должны быть готовы ко всему.