«Следователи предупредили, что если мы будем много болтать, то сами сядем, — говорит тихим слабым неуверенным голосом Юлия Парпулова, дочь Петра Парпулова, — Я очень боялась даже соседям рассказывать об отце, но после того, как отпустили Светлану Давыдову, мы решили, что надо обнародовать нашу историю. Наверное, Путин не знает, что происходит с нашим отцом, а если узнает, то выпустит его».

Пять сотрудников ФСБ пришли к Парпуловым рано утром, Петр открыл им дверь. Оперативники стали обыскивать маленькую двухкомнатную квартиру, где Петр жил вместе с женой и двумя взрослыми дочерями. Следователи изъяли единственный компьютер, мобильные телефоны. На вопросы семьи почти не отвечали, сами почти ничего не спрашивали. Потом попросили Петра Парпулова и его жену проехать в отделение и обещали дочерям, что родители скоро вернутся. «Сотрудник ФСБ отдал мне мой мобильный телефон и обещал, что отцу зададут несколько вопросов, а потом отпустят», — говорит Юлия.

Отец в этот день не вернулся, а на следующее утро жене Петра Парпулова позвонил госзащитник, сказал, что возбуждено дело по статье № 275. «Мы кинулись читать, что это за статья, и были поражены, когда узнали, что обычного человека, такого как мои отец, можно привлечь по ней. У него нет доступа к гостайне, он никогда не контактировал со спецслужбами, не звонил в посольства. Он вообще никуда не лез!», — говорит Юлия.

По словам Юлии, Парпулов был обычным русским человеком. «Он голосовал за Путина, во всем его поддерживал. Семь лет назад папа и мама вступили в партию „Единая Россия“. Чуть позже партийный билет получила старшая сестра, я пока беспартийная, и, наверное, такой и останусь. Очень сильно разочаровалась в нашем государстве. Год я не могу увидеться с отцом, это пытка настоящая!», — рассказывает Юлия.

От Петра Парпулова требуют признания вины, тогда следователи обещают разрешить свидания. Сейчас, по словам дочери, Петру не разрешают передавать книги, не дают возможности сделать даже доверенность, чтобы получить зарплату отца и его трудовую книжку. До ареста он много лет работал заместителем начальника службы движения Черноморского центра обслуживания движения филиала «Аэронавигация Юга». Работодатель отказывается от Парпулова и утверждает, что Парпулов прекратил работать в этой компании еще до ареста.

«Отец всю жизнь трудился диспетчером, только недавно его повысили в должности. Не было у него никаких подозрительных контактов. Папа много путешествовал, в основном, по России, и очень интересовался общественно-политической ситуацией в стране. Но его взгляды совпадали с государственной линией. Его обвиняют в том, что он в 2010 году находился на отдыхе в другой стране и совершил там государственную измену.

У меня есть предположение, что другой страной могла быть Грузия, — говорит Юлия, — Он ездил в 2010 туда к моей тёте. Общался с обычными людьми, никаких сомнительных связей не заводил. Больше я ничего не знаю, потому что адвокат отца подписал документ о неразглашении. Моя мама тоже подписала такое соглашение. В редких письмах отец тоже почти ничего нам не рассказывает, только жалуется на здоровье и говорит, что на самом деле следователи не такие хорошие, как их показывают в новостях. Им бы только звезды на погоны добывать за счет невинных людей».

За год ареста Парпуловы оказались на грани финансового краха. Семья Парпуловых взяла кредиты, чтобы оплачивать адвоката и покупать для Петра дорогие лекарства. Юлия недавно потеряла работу из-за сокращений в компании. Ее старшую сестру, которая работает в банке, предупредили, что если Петру Парпулову вынесут обвинительный приговор, ей придется уволиться. «Если отца в ближайшее время не отпустят, мы пойдем по миру», — говорит Юлия.

Она рассказывает, что от них отвернулись многие друзья и знакомые, а соседи посматривают на родственников арестованного косо. «Только один из наших соседей спрашивает об отце, и то, когда выпьет. Остальные делают вид, будто нас не существует, забыв, что папа всегда всем помогал бескорыстно. У него даже прозвище было „одуван“, настолько он был безобидный и кроткий. Мы очень законопослушные и отец, пока за ним не пришли, доверял всегда во всем власти. Сказали перед Олимпиадой в Сочи снести наш гараж, он выполнил это требование. Но давать признательные показания и оговаривать себя он не будет. Он не шпион, а нормальный человек, член „Единой России“», — говорит Юлия.