Обычно говорят, что у власти может сорваться резьба в процессе закручивания гаек. Однако еще до завершения этого процесса в обществе сгорели предохранители.

Культура, как писал антрополог Эрнест Геллнер, это «систематическое предубеждение». В этой логике демократические ценности мы могли бы назвать страховочной сеткой общества – от одичания и архаизации, от разрушения конституционных институтов, которые без ценностей остаются пустыми проржавевшими объектами из Зоны в «Сталкере». Эту страховочную сетку уже более 15 лет пытались повредить, кое-где она сама сгнила, и ее, наконец, порвали в ночь убийства Бориса Немцова.

Это логическое завершение процесса перехода границ дозволенного. Для кого-то Бога нет – и все дозволено. Для иных Маркса нет – и все дозволено. В нашем случае последовательно разрушались ценности демократии – и в каждый следующий день становилось дозволено больше, чем вчера.

Начал меняться язык – с того самого лингвистического шока «мочить-в-сортире». Сейчас этот диалект грубой агрессии, глухой к рациональным аргументам, стал нормой в публичном речевом обороте государственных людей, в телевизоре и соцсетях. Изменился и саундтрек эпохи – с момента реанимации советского гимна. От всего этого за версту несет неопрятной будкой вертухая с радио, шепеляво грохочущим в шесть утра.

Под новый ценностный ряд стали подгонять историю страны. И вот уже Молотов с Риббентропом – адепты realpolitik, высочайше одобрены финская кампания – 1939 и афганская война – 1979. Ценность войны становится выше ценности человеческой жизни.

Та форма патриотизма, которая основана на допустимости войны, выходит за пределы нормативных границ постиндустриальных обществ и возвращает в XIX век или в эпоху до падения Берлинской стены. Власть готова убить бабочку из далекого прошлого, как это было сделано в известном рассказе Рэя Брэдбери, – совершить путешествие в прошлое, отменить указ лидера другого государства, Хрущева, о передаче Крыма Украинской ССР.

Протаскивается с помощью «паровозов» Черчилля и Рузвельта Сталин. Пока это коллективные памятники, вождя проводят контрабандой, чуть стыдливо, «по списку». Но скоро генералиссимусу закажут индивидуальный пропуск в будущее.

Законы 2012–2015 восстают против права. И не только его духа, но и буквы. И здесь тоже процесс входит в кульминационную стадию: Бастрыкин и Пушков готовы отменить фундаментальный принцип верховенства международного права (которое Россия «соблюла», взяв Крым) над национальным.

Всем опытом последних полутора десятилетий российское общественное сознание готовилось к присоединению Крыма. Это только кажется, что оно за одну ночь развернулось в сторону изоляционизма, национализма, этатизма. Подземному пожару дали повод вырваться наружу. Фотография – коллективный портрет нации – проявилась.

В соцсетях «патриоты» судачат о Немцове, как прыщавые подростки у подъезда, гогочущие и сплевывающие шелуху подсолнечника. Компетентные органы в упор ничего не видят сквозь тусклое стекло видеокамер над роковым мостом и, отправляя девушку-свидетеля на полиграф, завидуют убитому. Это наше общество завершает процесс ментального суицида.