Не так давно в книге "Новая национальная идея Путина" я написал, что путинский авторитарный режим, опирающийся на коррумпированную чиновничью олигархию, имеет многие черты фашистской диктатуры; такие как агрессивная, аннексионистская внешняя политика, господство государственно-монополистического капитала в экономике, силовых структур в управлении, шовинизма и клерикализма в идеологии.

Демонстративное убийство Бориса Немцова подтвердило этот вывод. Из всех кровавых политических преступлений оно больше всего похоже на убийство боевиками Муссолини оппозиционного депутата Маттеоти в 1924 году. Тогда в Италии, как и сейчас в России, окончательно утверждался фашистский режим.

В Италии это убийство вызвало острейший политический кризис и поставило власть Муссолини на грань краха. В России ничего такого не произошло.

Причина в том, что в Италии еще сохранялись остатки оппозиции в парламенте и относительная независимость правоохранительной системы. Режим Путина в нашей стране зашел еще дальше по пути фашизации, чем политический режим Италии того времени.

Муссолини преодолел кризис, связанный с убийством Маттеоти, добился полного подавления оппозиции и концентрации власти в своих руках, а потом приступил к агрессивным военным авантюрам. Путин уже обогнал в этом направлении своего итальянского предшественника. Видимо очень торопится придти к тому же концу, что и Муссолини. 

Отрывки из главы книги Денис Мэк Смита "Муссолини" "Убийство Маттеоти"

(поразительное совпадение ситуации)

К марту 1924 года избирательная кампания была в полном разгаре. Муссолини отдал префектам указание всячески препятствовать митингам оппозиции и не допускать критических статей в адрес правительства. Был пущен в ход испытанный метод обещания щедрых дотаций местным властям – дотаций, о которых, как всегда, потом никто и не вспомнил. Муссолини притворно говорил, что не хочет насилия, особенно «бессмысленного насилия», хотя число публичных нападений в это же время резко возросло.

Официальная версия гласила, что никогда никаких методов устрашения не применялось. Муссолини играл роль невинного, притворяясь, что никогда не пожелал бы «запятнать кровью по существу святое движение, которое я привел к победе».

Даже не принимая в расчет методов устрашения, махинации при проведении этих выборов были самыми бесстыдными из всех когда-либо имевших место. У оппонентов конфисковывали бюллетени для голосования, которые затем многократно использовались фашистами; тайна жеребьевки нарушалась всевозможными способами; неграмотные люди получали избирательные бюллетени на имена умерших; в официальных циркулярах для местных фашистских партийных организаций давались подробные инструкции по уничтожению в урнах избирательных бюллетеней оппозиции... Фашисты могли изымать баллотировочные ящики перед подсчетом голосов и, возможно, именно этим объясняется, почему в некоторых регионах оказалось, что проголосовало более 100 процентов зарегистрированных избирателей.

Конечный результат выборов был таков: фашисты получили 65 процентов голосов – гораздо больше, чем необходимо для занятия большинства мест в парламенте. Теперь они с гордостью заявляли, что никогда ни одна партия не одерживала такой победы. Разные оппозиционные группы получили всего три миллиона голосов и 180 мест.

Маттеотти был убит, потому что пытался поставить вопрос о незаконности прошедших выборов. Это был ответ на провокационную речь Муссолини, который 30 мая попросил парламент одобрить блок из нескольких тысяч законов разом. Маттеотти выступил с короткой, но смелой речью, которая многократно прерывалась всякого рода выкриками, чтобы заставить его замолчать. Муссолини не мог сдержать гнева, когда лидер социалистов стал подробно разъяснять, что победа фашистов на выборах была одержана только за счет мошенничества и насилия, в результате чего свободно выразить свое мнение смогло лишь меньшинство избирателей.

Маттеотти уже неоднократно подвергался нападениям фашистских убийц. В личной газете Муссолини проскальзывали предупреждения на случай, если он не будет вести себя тихо. Но лидер социалистов говорил своим друзьям, что хотя он и знает, что его жизнь в опасности, его долг сказать миру, что фашизм держится только на терроре и коррупции. Такие обвинения, сделанные ответственным парламентским лидером, вселяли сомнения в законность режима. Но еще более опасным было подготовленное Маттеотти обширное досье о фашистских преступлениях, основанное на показаниях, взятых исключительно из фашистских же источников. Было известно, что переводы материалов этого досье уже готовятся в Бельгии и Англии.

Прежнее поведение Маттеотти ясно показывало, что ни похищение, ни пытки не смогли бы заставить его замолчать. Убийство произошло якобы по приказу Филиппо Маринелли или Чезаре Росси, двух руководящих фигур в фашистской иерархии, которые постоянно встречались с Муссолини. Очевидно, что ни один из этих типов не совершил бы нападения на руководителя парламентской оппозиции, не будучи уверен, что таково желание их босса. Впоследствии все участники этого преступления заявляли, что Муссолини определенно его желал.

На следующий день, 11 июня, Муссолини публично заявил, что ничего не знал о готовящемся преступлении. Конечно же, виновники арестованы не были.

Ближайшим помощникам Муссолини цинично советовал распустить слухи, что Маттеотти удрал за границу. Более того, он приказал в связи со случившимся: «создать по возможности больше неразберихи». «Если я выпутаюсь из этого дела, мы все выживем, в противном случае мы все вместе пойдем ко дну».

12 июня в парламенте Муссолини сказал, что у него возникли подозрения, что Маттеотти убит, хотя сам он все еще находится в потемках. Это признание было вызвано тем, что смотритель меблированных комнат сообщил полиции номер автомобиля с подозрительного вида людьми, которые несколько дней околачивались около дома известного политика. Этот автомобиль с обличающими следами крови быстро привел к убийцам.

Муссолини был очень расстроен этой новостью. Преступление, казавшееся безупречным, теперь становилось предметом разбирательства, а Думини находился слишком близко к его собственной персоне. В течение нескольких дней правительство было буквально в шоке. Впоследствии Муссолини признавался, что, найдись в тот момент несколько решительных людей, они без особого труда могли бы поднять на ноги общество и даже организовать восстание, которое бы смело фашизм.

Но ничего не случилось. Даже основные промышленные города – Милан, Турин и Болонья, которые за два года до того были свидетелями бурных народных демонстраций против подобного произвола, молчали. Это говорило о том, что сквадристы прекрасно справились со своей задачей запугать народ. Через несколько дней Муссолини вновь обрел равновесие. Он назначил перерыв в работе парламента, дабы прекратить дальнейшее обсуждение этого вопроса и мобилизовать фашистскую милицию – пока она еще не разбежалась от испуга, а также приказал арестовать Думини и его банду, чтобы было на кого свалить вину.