Большинство бывших советских стран за последние почти четверть века использовали реформы в качестве плацебо, создавая видимость другой жизни. На деле же все оставалось прежним, просто с некоторыми послаблениями в области свободы передвижения и покупки разнообразной еды и техники. Об этом пишет Олег Панфилов в блогах "Нового времени". 

Идеологически многое сохранялось в консервированном виде — почитание начальников, цензура, пропаганда и таинственный русский мир, заблиставший иллюминацией и фейерверками на горизонте в зависимости от географии — для кого на севере, для кого — на востоке.

Украина решила меняться кардинально, не оглядываясь на Кремль, который ненавидит самодеятельность своих “братьев” и “сестер”.

12 лет назад молодой юрист и политик Михаил Саакашвили тоже не выдержал и заявил о своем прокремлевском предшественнике: “Хватит, я 36 лет жил при Шеварднадзе, хватит”. Это “хватит” стало для молодых историков, юристов и экономистов сигналом к тому, что нужно вырезать из Грузии старую советскую опухоль. Древняя страна с историей в несколько тысяч лет вдруг помолодела, разгладила морщины, выпрямилась и стала гордо смотреть по сторонам. Полмира ей аплодировали за смелость и решительность, часть недоверчиво искала подвох, часть глядела с нескрываемой завистью. И только одна шестая планеты побагровела от злости. А затем принялась пакостить. Еще больше, чем прежде.

На самом деле успех грузинских реформ — это “заслуга” России. В марте 1992 года из Москвы в Тбилиси вернулся недавний глава МИД СССР, бывший многолетний первый секретарь ЦК Компартии Грузии Эдуард Шеварднадзе. Потом началась война в Абхазии, за ней последовала так называемая Тбилисская война, а затем была создана государственная система, в которой, кроме коррупции, ничего не было. В середине 90‑х в Тбилиси могли убить среди бела дня за кроссовки или мобильный телефон. Воры в законе держали под контролем все правоохранительные структуры. Шеварднадзе соглашался с Кремлем во всем, не смея требовать назад Абхазию и Цхинвальский регион, кроме того, он подписал договор о сохранении на территории Грузии российских военных баз. Грузия тогда напоминала Украину времен Януковича, только была намного беднее и безнадежнее.

Популярная российская версия проведения реформ в Грузии — американская — “все на деньги ЦРУ и Сороса”. Она мне нравится, поскольку если Вашингтон хочет, в отличие от Москвы, чтобы маленькая постсоветская страна стала жить лучше, честнее и богаче, то сделает это. Хотя на деле все гораздо проще и банальнее, если учитывать события за всю историю Грузии, в которой есть царь Давид Созидатель и царица Тамара, а также много других людей, создававших Грузию для процветания, а не для советской власти.

В 2004 году реформаторы поняли, что промедлением может воспользоваться кто угодно — Путин, воры в законе, партийно-хозяйственная номенклатура.

Радикализм, скорость и бескомпромиссность стали составляющими успеха. Терпеть ту, шеварднадзевскую Грузию — без электричества и газа, с плохими дорогами и вороватым ГАИ — уже было нельзя. Реформатора Саакашвили на выборах 2004 года поддержали 96,27 % избирателей. Все устали жить в государстве разбоя, коррупции и бандитизма.

Для Украины реформы — дело уже принципиальное: обжегшись на первом Майдане, хотелось бы логичного завершения второго. Да, вопрос “Почему грузинские реформы?” со временем в стране приобретает разные оттенки — от “у них же получилось” до “нам потом расхлебывать”. Но грузины в Украине — не спасатели и не мессии, они, если хотите, сантехники, хорошо знающие на своем опыте, что нужно делать и как. Или как тот благодетель из восточной притчи, который дает нуждающемуся не рыбу, а удочку.

Повторить грузинские реформы невозможно, но и не нужно — они были грузинской аранжировкой опыта, образования и надежды. Но механизм выработан. И главное — ясен результат, предсказуема реакция населения. Надо только начать.

История знает немало примеров, когда одни политические системы предлагались в качестве ориентира для других стран. В отношениях между Грузией и Украиной в этом случае нет различий, ведь за последние два десятилетия имперской зависимости набралось много общего. Есть главный повод, или даже важнейший смысл этих отношений,— избавиться от кремлевской зависимости, от российской циничной и злобной политики и стать современными европейскими странами.

И поэтому за реформами в Украине сейчас внимательно следят не только в Вашингтоне и Брюсселе, но и в Астане, Бишкеке и Ереване — там, где тоже хотели бы освободиться от кремлевской зависимости, только пока не могут.