У людей, пораженных крымоцентризмом, особенно из начальства, есть устойчивая практика называть какие-нибудь крымские события или явления именами высших мировых достижений. Например, сыграл где-то начальник в теннис – и корт уже называют не иначе, как «Крымский Уимблдон». Построили какой-никакой велотрек и устроили гонки – это уже «Крымская Тур-де-Франс». Авторалли нередко именовали «Крымской «Формулой-1». Встретились в Ялте два каких-нибудь политика – и уже «летняя политическая столица». Были планы переселить в Крым штаб-квартиру ООН, Гаагский суд, сделать «жемчужиной мира».

И вот новый прикол: аннексия, оккупация, бизнес сокращается на три четверти, ни признанной миром банковской системы, ни электронных платежных систем, грабеж банков, вокруг обыски, аресты, пытки; людей выдворяют из Крыма и не пускают обратно, массовые мероприятия запрещены, демонстрация государственного флага на митинге считается экстремизмом; Интернет и Google называют «чертовыми изобретениями», сайты блокируются; санкции Евросоюза приводят к выходу из Крыма мировых бизнесов и торговых сетей, мировые электронные системы отключают для Крыма свои сервисы, наконец, большинство «айтишников» уезжают из Крыма из-за невозможности работать, «самооборона» не останавливается на грабеже банков и «отжимает», то есть «национализирует», более 400 частных предприятий, «глава Крыма» публично угрожает судьям аттестацией, прокуратура рыскает по магазинам, рынкам и регулирует цены, сносит рекламные стенды – и на этом фоне «власть» заявляет о создании «Силиконовой долины».

Абсурд! С самого начала нужно договориться о терминах. Siliсon Valley – это в США (штат Калифорния) индустриальный высокотехнологичный парк на базе Стэнфордского университета. Переводить его английское название, несмотря на кажущуюся очевидность, как Силиконовая долина, будет ошибкой из-за разного семантического наполнения слов в английском и русском языках. В английском siliсon – это кремний, Si – 14-й элемент в таблице Менделеева, который Уильям Шокли в 1956 году использовал для создания транзисторов и получил за это Нобелевскую премию.

После этого Долину Сердечной Отрады между Сан-Франциско и Сан-Хосе возле Стенфорда в Калифорнии стали именовать Siliсon Valley, что в точном переводе и обозначает Кремниевая долина. А в русском языке силиконы – это органические соединения, которые бывают маслами, смазками, жидкостями, кремами, резиной, и наиболее нам известные как вещество, заливаемое в грудь женщинам для увеличения их объема. И хоть оно и создается с участием кремния, но ни к транзисторам, ни Кремниевой долине, а тем более к Нобелевской премии не имеет отношения, и отдельной «долины» нигде в мире еще не заслужило. Поэтому Siliсon Valley – это Кремниевая долина, а не силиконовая. Кто говорит силиконовая, тот, как минимум, не точно выражается. 

Крымский «силиконовый мираж»

Уже за время оккупации в Крыму родилось и умерло много и ценных, и абсурдных идей. Здесь создавали «игровую зону», потом от нее отказались. Вместо СЭЗ запускали что-то подобное «приманке» для инвесторов, узаконившее разные льготы. Разрабатывали стратегии «как Крыму стать локомотивом для всей России», составляли отдельные планы развития для Ялты и ЮБК, для Северного, Восточного и Западного Крыма, обсуждали «территории опережающего развития», «индустриальные парки», но все это не продвинуло Крым ни на йоту вперед. Пока получилась только «неприступная крепость», напиханная всевозможными войсками, готовыми для применения ядерного оружия. 

И вот Председатель Совфеда Валентина Матвиенко, как сообщает ТАСС, на пленарном заседании в честь годовщины аннексии предложила: «Следует проработать вопрос создания своего рода крымской «Силиконовой долины», где бы разместились современные предприятия микроэлектроники и связи».

В Москве под руководством «министра по делам Крыма» Олега Савельева прошло совещание рабочей группы по реализации на полуострове проекта, который назвали «Цифровая Долина». Решили создавать ее на базе «федерального университета», но признали, что «университет» как научно-исследовательская структура еще достаточно «сырой», поэтому для развития «Цифровой долины» будет создан институт «Крымтех».

«Стратегия развития КФУ, а, следовательно, и развитие структуры, системы управления, учебного процесса, инновационной системы, IT-инфраструктуры будут подчинены построению экосистемы цифровой экономики на базе облачной инфраструктуры», – рассказывает ректор КФУ Сергей Донич.

В построении «Цифровой долины» будут участвовать вузы России – МФТИ, МГТУ им. Баумана, ФИЦИиУ РАНа, коммерческие предприятия, институты развития, например, «Ростех», «Ростелеком», «Глонасс».

«Точками роста» станут кампусы КФУ, вокруг которых будут взращивать производственную базу в виде предприятий, коммерческой и рекреационной недвижимости на территории Севастополя, Симферополя и Евпатории. Параллельно на базе этих городов, с. Оленевки и пгт Черноморского будет создаваться жилая и рекреационная система. Планируют, что к 2020 году бюджет Крыма за счет цифровой экономики начнет получать 30% доходов.

Будут созданы 100 000 рабочих мест. И в заключение старый, уже много раз произнесенный рефрен: «Благодаря проекту Крым сможет стать лидером среди регионов России», – рассказал Олег Савельев. Как же без этого? Можем констатировать: при полном крахе всех предыдущих проектов развития региона, которые также курировал «министр» Олег Савельев, Крым вывели на новый виток иллюзорных надежд и миражей.

Чего в Крыму нет для Кремниевой долины

Во-первых, настоящая Siliсon Valley в Калифорнии формировалась не по проекту начальства, не решениями власти, без совещаний у министра, а по зову самой жизни. Спасаясь от болезни, профессор Фредерик Терман поменял Кембридж на Стэнфорд и создал лучший в стране электротехнический факультет, на базе которого впоследствии учредил индустриальный парк. Высокий интеллектуальный уровень и свобода творчества, а не решения власти, привлекли в будущую Siliсon Valley лучшие мозги не только Америки, но и всего мира, кстати, в том числе и России, и Украины. Власть США для этого не сделала ровным счетом ничего, кроме своих естественных обязанностей – создания настоящих рыночных условий и не для конкретных ученых из Стэнфорда, а вообще для всех участников.

Большую роль сыграло то, что только в Калифорнии из всех штатов США еще с 1872 года не действовал закон «о не конкуренции», что давало возможность ученым свободно переходить из фирмы в фирму или создавать свои компании, занимаясь тем же, чем занималась предыдущая компания. Авторы «Цифровой долины» и Сергей Донич в том числе, видимо, сильно удивятся, если узнают, что за 70-80 годы в Siliсon Valley было создано более 3 тысяч фирм, причем в 75% из них работали не больше 10 сотрудников. Так что идея дать рабочее место 100 тысячам крымчан – это блеф, который опыт Siliсon Valley не подтверждает. Массовость как раз тут и не нужна.

Всего лишь 8 ученых создали фирму Fairchild Semiconductor, которая за 20 лет дала старт более 65 новым предприятиям, ныне имеющим мировую известность. Многие фирмы, как Yahoo и другие, основаны еще студентами. Роберт Нойс и Гордон Моор, покинувшие Fairchild Semiconductor в 1968 году, основали Intel, а в ноябре1971 был создан первый микропроцессор Intel 4004 что положило начало новой эры персональных компьютеров, а в дальнейшем Интернета, беспроводных технологий.

Сегодня созданная в Siliсon Valley фирма Apple, как известно, имеет бюджет, который превосходит бюджет всей России. И можно дать гарантию – если бы тогда в дела Стенфорда вмешалась власть, пыталась регулировать цены, рынок и трудовые отношения, ничего бы у них не вышло, и не было бы никакой Siliсon Valley. Тем более несовместим с цифровым техническим прогрессом путинизм как метод управления, утвердившийся и в Крыму. Цифровой прогресс и «цифровая экономика» как стадия постиндустриального общества не формируется в системе диктатуры. Siliсon Valley невозможна там, где угрожают применением ядерного оружия, и вообще любое оружие и гуманитарный прогресс в мозгах – это вещи несовместимые. 

Во-вторых, для формирования таких технологических зон нужна беспримерная свобода личности, когда творчество не просто ничем не ограничивается, но все вокруг ей способствует. Например, Аллен Мичелс, учредитель фирмы Convergent Technology, говорит: «Я никогда бы не смог основать свою фирму в Бостоне. Когда я начал здесь, я получил $ 2,5 миллиона от 3 инвесторов в течение 20 минут, во время обеда, после того как я расписал свой бизнес-план на ресторанной салфетке. В Бостоне, я никогда бы не смог этого сделать. Там все значительно более консервативно». Хочется спросить – а в Крыму? Пустите гениальные мозги по всем кругам «инвестиционного процесса» и никакого «силикона» уже не получите. Тем более, о какой свободе творчества говорить, если телефон прослушивается, в компьютер ежедневно забрасывают «черви», в кафе за соседним столиком сидит «слухач», а въезд и выезд только через досмотр?

В-третьих, Российская, а по ее примеру и непросвещенности «новая крымская» власть всячески отрицает полезность всего того, что вышло как продукт из Siliсon Valley. Интернет, Google, Twitter и Facebook для нее враги, опыт крупнейших компаний мира в сфере «цифры», как Adobe Systems, AMD, Apple Inc, Cisco Systems, Dolby Laboratories Inc, eBay, Google, Hewlett-Packard, Intel, Oracle Corporation, SanDisk, Sun Microsystems, Symantec, Yahoo, расположенные в Siliсon Valley, для них не пример.

В Крыму информационные сайты блокируются, пиратское использование софта поощряется, крымские программисты, работавшие как фрилансеры многих фирм, в том числе и в Siliсon Valley, вынуждены уехать из Крыма. Как при таких условиях можно копировать калифорнийский опыт и создавать у себя аналоги Siliсon Valley? Но дело в том, что и Россия, а теперь и Крым с подачи Москвы копируют и перенимают в Siliсon Valley даже не форму организации технологической зоны, а только одно название, при этом отрицая сущность, смысл и метод, которым в Калифорнии достигается высокая эффективность научного прогресса. Как видно, в этом процессе ни россияне, ни крымчане даже не рассчитывают на продвижение науки, ибо откуда ж ему взяться при такой организации? Они перенимают только внешность: вот, мол, и мы не лыком шиты, и у нас есть «Кремниевая долина», хотя это всего лишь видимость ее.

В-четвертых, опыт Siliсon Valley уже проанализирован в сотнях исследований, тем не менее Россия, «слизав название», каждый раз начинает по-своему и не учитывает оправдавший себя американский опыт. Siliсon Valley могла состояться только в условиях демократии и открытости, высокого уровня конкуренции и построения горизонтальных систем координации, а не вертикальных систем подчинения.

В России, и, в частности, в Крыму, сейчас все наоборот – власть и система принятия решений авторитарна и закрыта, решения не обсуждаются, рядовой человек свои права отстоять не может, общественные собрания под запретом, лучшим общественным организациям прицеплен ярлык «иностранный агент», малейшие признаки общественной активности и инакомыслия трактуются как экстремизм, суды принимают неправовые решения. Сам «Крымский федеральный университет» создан из разнородных структур в приказном порядке и без согласия его составных частей.

Да и уровень университета, вообще не входящего ни в какие рейтинги, говорит о том, что ожидать от него крымского Билла Гейтса не приходится. Кроме того, новый ректор КФУ Сергей Донич, видимо, еще не знает, что в Крыму существует жесточайший дефицит преподавательских, а тем более исследовательских кадров.

В нескольких вузах Симферополя, близлежащих Ялты и Евпатории, Севастополя преподаватели, отчитав на скорую руку в одном вузе, перемещаются в другой, а нередко и в третий, и читают там то же самое. Если будет создан «Крымтех» – кто в нем будет преподавать? Те же доценты из КФУ? Тогда зачем создавать новый вуз, пусть преподают то же самое в старом.

Словом, с созданием «Крымтеха» отцы «Цифровой долины» рискуют повторить опыт Севастопольского филиала МГУ, когда громкое название есть, а уровень образования ниже среднего. «Крымтех», возможно, для отмывания денег и создадут, только вот среди его студентов вряд ли кому повезет стать новым Биллом Гейтсом. 

Как это ни странно звучит, но бесперспективность «Цифровой долины» в Крыму подтверждает опыт «Сколково». Тем более, что кое-кто уже поспешил и Крым назвать «Южным Сколково».

Вот что показало расследование агентства РБК. 18 апреля 2013 года вице-президент фонда «Сколково» Седа Пумпянская ехала на работу. Ей позвонила коллега: «В офисе следователи, у нас обыск». Пумпянская развернула машину и вернулась домой, а на следующий день ушла из фонда.

«У «Сколково» был очень положительный образ на Западе, над которым мы тщательно работали. А на следующий день было бесполезно звонить хоть в Лондон, хоть в Кремниевую долину. Про обыск написали все — инвестиции кончились», — говорит Пумпянская. Инновационный центр «Сколково», любимое детище Дмитрия Медведева, должен был показать миру триумф российской науки и инноваций. По расчетам РБК, на проект потрачено почти 75 млрд руб. Но после ухода Медведева с поста президента проект преследуют неудачи: проверки аудиторов и правоохранителей, инфляция, девальвация рубля, санкции радикально поменяли первоначальный замысел. 

«Сколково» начали создавать в 2010 году. До этого потенциальными местами размещения такого центра в СМИ назывались Новосибирск, Санкт-Петербург, Обнинск и Дубна. Но кусок земли на западе Москвы выбрали по одной причине: Медведев входил в попечительский совет Московской школы управления «Сколково», основанной в 2006 году на деньги крупных российских бизнесменов. Рядом со школой предполагалось построить Сколковский институт науки и технологий (Сколтех) (вспомните «Крымтех» – авт.), крупнейший в России технопарк и лабораторию. Закон предусматривал множество преференций для центра: налоговые и таможенные льготы, упрощенный порядок бухучета, ускоренное оформление российских виз для иностранцев. На создание иннограда из федерального бюджета в течение десяти лет планировалось выделить 121,6 млрд. руб.

Главой государственного фонда «Сколково», который занялся реализацией проекта, стал председатель совета директоров ГК «Ренова» Виктор Вексельберг (четвертое место в списке российского Forbes в 2015 году, состояние — $14,2 млрд.). В частности, возглавить фонд предложили выпускнику МФТИ и совладельцу компании «Евраз» Александру Абрамову (22-е место в списке Forbes, $4,5 млрд), но он отказался, сославшись на отсутствие научного опыта. (…) Главным популяризатором нового проекта стал вице-премьер Владислав Сурков, обычно непубличный чиновник. (Вспомните, какую роль Сурков сыграл в аннексии и оккупации Крыма – авт.)

(…) Опыт для Сколтеха перенимали тоже у американцев. Пять лет назад в США приехала очень представительная делегация из России, ее состав запечатлен на фото, висящем в кабинете вице-президента по развитию Сколтеха Алексея Ситникова. Перед зданием Массачусетского технологического института (MIT, Бостон) стоят первый вице-премьер Игорь Шувалов, министр финансов Алексей Кудрин, министр экономического развития Эльвира Набиуллина, вице-премьер Сергей Собянин, глава «Роснано» Анатолий Чубайс, замглавы администрации президента Владислав Сурков и помощник президента Аркадий Дворкович. Все они хотели своими глазами увидеть главный технологический институт США, выбранный в качестве образца для российского аналога. «Его стартовая конфигурация похожа на Сколтех: ядром вуза является Бостонский инновационный кластер, вокруг офисы патентных бюро, IT– и биомедицинских компаний, лабораторий, венчурных фондов. Мы строили наш Бостон, в котором можно учиться, работать, создавать компании», — рассказывает Ситников. MIT стал не просто образцом, но и партнером Сколтеха, его участие было щедро оплачено. В октябре 2011 года фонд «Сколково» заключил соглашение с MIT, по которому американский институт должен был получить $302,5 млн: $152 млн перечислялись как грант с формулировкой «на собственное развитие», еще $150,5 млн — за помощь в создании Сколтеха. 

В апреле 2013-го в «Сколково» пришли сотрудники Следственного комитета России. Руководителей собрали в одной комнате, под горячую руку попался и топ-менеджер американской корпорации Intel Дасти Роббинс, приехавший в Москву на переговоры. На входе в офис оперативники изъяли у него телефон и паспорт. Из здания американец вышел через несколько часов и отправился прямо в аэропорт Шереметьево. Переговоры не состоялись.

Обыски стали следствием начавшейся зимой 2013 года проверки «Сколково» аудиторами Счетной палаты. Проверка установила: за три года на проект иннограда из бюджета было выделено свыше 55 млрд руб., использовано меньше половины, около 24 млрд. У аудиторов возникли претензии к зарплатам, раздутому штату фонда и растрате бюджетных средств. Всего за пять лет на оплату труда и административные нужды немногим более 200 сотрудников фонда и его «дочек» было потрачено 5,6 млрд руб., говорится в отчете «Сколково». Весенние проверки 2013-го серьезно повлияли на деятельность фонда. После обыска все мировые СМИ написали о «Сколково» в негативном свете. (…) После проверок Счетной палаты и правоохранительных органов транши на строительство из федерального бюджета были заморожены. 

В декабре 2014 года с поста главы попечительского совета Сколтеха ушел Владислав Сурков. «Невозможно рулить университетом, который создан в партнерстве с американским вузом, когда ты сам находишься под санкциями США», — пояснили для РБК. «Из-за санкций затормозились многие международные программы, но последние события в российской экономике только подтверждают: модернизация и уход от сырьевой зависимости необходимы. Фонд «Сколково», уверен Медведев, это реальный проект», — написала РБК пресс-секретарь премьер-министра Наталья Тимакова».

Как видим, в отличие от Siliсon Valley, не использовавшей ни цента государственных денег, «Сколково» живет, как надеется жить и «Цифровая долина» в Крыму, на бюджетные деньги. Это значит – воровство, аудит, обыски, и никаких достижений. Можно себе представить: если бы в Siliсon Valley состоялся хотя бы один обыск – это бы убило саму идею, все «мозги» бы разбежались, и никакой компьютерной революции в мире не было бы.

И с другой стороны, посмотрите, какие люди задействованы в «Сколково», а какие в Крыму? Вы думаете, что в Крыму с этой задачей может справиться никому не известный профессор Сергей Донич, полгода назад ставший ректором, вместе с «героями крымской весны», никогда не ведшими цивилизованного бизнеса?

И самое главное. Если благодаряSilicon Valley не только США, но и весь мир совершил технологическую революцию, поставив на службу экономике цифровые технологии, то Россия как до «Сколково», так и сейчас остается технологически отсталой страной. Она в состоянии изготовлять технологически совершенные орудия убийства, ракеты и другое оружие, но не в состоянии наладить массовый выпуск высокотехнологичной продукции народного потребления. До сих пор Россия не в состоянии выпускать конкурентоспособные телефоны, компьютеры, автомобили мирового класса качества, мебель, одежду и обувь и другие нужные народу товары. «Сколково» съело массу денег, но по технологиям не продвинуло Россию вперед ни на йоту. Зачем тогда было огород городить, и зачем еще одно такое же крымское «Сколково», если оно заведомо не даст того результата, который нужен? 

На фоне того, что даже в США сегодня за счет цифровых технологий создается 45% продукции, маниловский план к 2020 году довести цифровую экономику в Крыму до 30% выглядит нереально. Сегодня 2015 год. Если даже сильно будут спешить, год займет организация «Крымтеха», в лучшем случае к сентябрю 2015 года он будет сырой, но первых студентов наберут. Пять лет неизвестно какие крымские ученые будут делать из них программистов и компьютерщиков, в 2020 году будет только первый выпуск. А кто будет в это время создавать 30% цифровой экономики? Кроме того, создатели этой программы представляют себе, что значит превратить сегодняшние крымские развалюхи в инновационное цифровое производство? А в условиях санкций и блокады, когда не решены даже элементарные вопросы жизнеобеспечения? Как видим, проект по превращению Крыма в «цифровую долину» не то что не реален, а просто не рассчитан на реализацию. Начальство потребовало – вот и сварганили, впервой, что ли?

В-пятых, что такое Siliсon Valley? Прежде всего – это сообщество ученых. Притом ученых гениальных по сути, а не по внешности. «Приехав в Силиконовую долину, вы не найдете грандиозных памятников или зданий, таких как оставили после себя древние римляне или греки, не найдете ультрасовременных зданий, как в Дубае или Шанхае, – пишут исследователи. – Здесь вы даже не найдете каких ни будь значимых достопримечательностей, разве что врезающиеся в память горные ландшафты, ярко-голубое небо, на котором среди горных вершин изредка появляются белые, еле заметные облачка и белые, калифорнийские лилии, кажущиеся особенно хрупкими на фоне огромных, столетних секвой почти первозданного леса».

Но люди в Siliсon Valley объединены в особое сообщество. Они – духовное сообщество, они ходят в помятых джинсах и свободных рубашках, но они разговаривают на гениальные темы и рождают гениальные идеи. Исследователи отмечают, что это самый дружелюбный, коммуникабельный регион США и люди в нем самые доброжелательные. Они совершили прорыв в новый цифровой мир, вывели мировую экономику на новые этапы развития, создали миллиардные прибыли – и никому из них не поставили памятника и никого из них не наградили орденом или медалью. Зачем? Гениям не нужны побрякушки. А в Крыму? Не успели взять власть – каждому на грудь по три медали, главным сепаратистам – ордена, каждый месяц ставят то памятник, то закладной камень, то мемориальную доску. Аннексия посеяла недоверие и вражду между людьми. Одни боятся, чтобы их не депортировали, других оскорбили тем, что исключили из школ их язык и запретили их культуру и национальную символику, третьи думают, что они здесь главные и пытаются управлять как умеют, вернее, как не умеют. Крымчане разобщены, и сегодня в Крыму фактически лето 1944 года, первые недели после депортации народов. Они не единое сообщество, а население, прочесанное СМЕРШем. Поэтому России с 1944-го и до 1954-го года не удалось ничего сделать в Крыму. После войны крымское общество в составе России, совершившей злодеяния против крымских народов, было вообще лишено способности что-либо создавать. Как и сейчас. И только передача, хоть и символическая, в другое государство, дала перспективу выхода из кризиса. Поэтому без фундаментальных социально-политических трансформаций «Цифровая долина» в Крыму не может состояться. Поскольку власть к таким трансформациям не готова и даже не понимает их необходимости, отрицает саму возможность, то даже слабый аналог Siliсon Valley в Крыму невозможен в принципе.

«Forbes»: Украина может стать следующей «Кремниевой долиной»

Может, кому-то это покажется странным, но объятая путинской агрессией Украина в отношении развития ИТ-технологий имеет куда лучшие перспективы. Об этом пишет Грег Сетл в «Forbes».

История Украины наиболее трагическая среди историй стран Европы. Страна пережила голодомор, войну и подвергалась семидесятилетнему бездарному правлению советской власти. Ее разграбила ее собственная власть (бывшая власть Януковича), а после случилось вторжение Путина. На данный момент страна находится в тяжелом финансовом положении, и во многом зависит от финпомощи со стороны МВФ, США и ЕС. Крым был аннексирован, Донбасс попал в «замороженный» конфликт.

В то же время у Украины есть надежда. Пока большая часть предприятий промышленности, сохранившейся с советских времен, «дремлет» в зоне конфликта, IT-индустрия страны находится на подъеме. «Я недавно разговаривал с управляющим партнером венчурного фонда AVentures Евгением Сысоевым. Он думает, что мы можем наблюдать украинское возрождение. Хотя это может показаться невероятным, но он вполне может быть прав», - пишет Грег.

С тех пор как «Кремниевая долина» стала центром мировых технологий в семидесятые и восьмидесятые годы прошлого века, другие пытались сделать что-то подобное. Большинству из них не удалось, но некоторым – в Нью-Йорке, Тель-Авиве, и Остин (Техас – ред.) – это удалось блестяще. Автор подчеркивает, что у всех тех, кому удалось повторить успешный опыт, было нечто общее – сильные университеты, которые готовят технологические таланты. Все это присуще креативному классу, который находится в климате, благоприятном для творческих людей. «Кто знаком с технологической промышленностью в Украине, знает, что Киев имеет эти вещи в избытке», – пишет Грег Сетл. Так, украинская столица уже стала развивающимся аутсорсинговым центром. Автор также отмечает, что существует множество новых интересных стартапов в Украине. «Если Сысоев прав в отношении возможности украинских высокотехнологичных компаний достичь высоких показателей в ближайшем будущем, то у Украины действительно есть большой шанс вырваться и стать настоящим технологическим центром», – пишет Грег Сетл. Но есть последний элемент, которого Украине не хватает, по мнению автора. Для запуска процесса необходим катализатор – рывок одной компании, за которой последует процветание и других. У Кремниевой долины была – Hewlett Packard, у Тель-Авива – ICQ, у Нью-Йорк – DoubleClick. В Украине пока такой нет, но скоро все может измениться.

«Несмотря на плохую политическую ситуацию в Украине, есть веские причины для оптимизма», – говорит автор. Конфликтные зоны Донецка и Луганска остаются на безопасном расстоянии от технологических центров Киева, Харькова и Запорожья. А проевропейские партии выиграли с большим перевесом на последних парламентских выборах, культура в стране прогрессирует. «Без сомнения, это впереди еще ждут трудности. Но важно помнить, что Украина является одной из крупнейших и самых образованных стран в Европе, с большим количеством талантов в технологической сфере. Таким образом, хотя это может показаться и маловероятным, но Украина может стать технологической Меккой, я бы не стал отрицать этого», – резюмирует автор «Forbes».