Калмык Эренджен Хара-Даван занимал крайне азиатскую позицию в движении евразийцев – белоэмигрантов. Он был уверен, что до Петра I Московия и Россия не имели ничего общего с Европой, а были частью Азии. Орда же создала Московию и русскую централизацию для удобства управления – вне феодального строя.

С некоторой долей условности мнения по поводу различий исторического развития России и Запада можно свести к следующим трем группам.

1. Согласно первой группе мнений, географически Россия – это равнинная страна, не имеющая прямого выхода к Атлантическому океану и обладающая особым климатом (жаркое лето и длинная холодная зима). Поэтому она имеет особый характер развития, при котором главную функцию в строительстве институтов всегда выполняло государство. К сторонникам этой группы мнений относились Павел Милюков, почти вся школа евразийцев, частично Э.С. Кульпин, ранний Л.Н. Гумилев, американский советолог и историк Ричард Пайпс и ряд других исследователей. Условно эту группу мнений можно назвать «школой географического детерминизма».

2. Вторая группа мнений отталкивается от фактора монгольского завоевания. Толкование последствий воздействия этого фактора может быть у различных авторов двояким: евразийцы видят в России симбиоз славянского и туранского начал, что предопределило, по их мнению, особую судьбу русского народа (положительную во всех отношениях); западники рассматривали монгольское иго как главную причину отклонения России от «нормального» развития (Карамзин, Пушкин, Чаадаев, Костомаров и другие).

3. Третья группа мнений (условно называемая «школой варварской периферии») исходит из того, что Россия изначально отставала от Запада в силу своего периферийного по отношению к античной цивилизации положения (С. Хантингтон, частично Р. Пайпс, С.А. Нефедов, академик Милов, клиометрик Борис Миронов).

Несколько в стороне от этих трёх концепций находился евразиец Эренджен Хара-Даван – он считал, что Россию создала Орда, и видел этот исторический процесс как прогресс. В противном случае, он был уверен, проторусские княжества растворились бы в Западной, польско-литовской Руси, и никакой русской государственности и нации не сложилось бы.

Эренджен Хара-Даван родился в 1883 году в Калмыкии. Он был калмыцким просветителем национал-демократом, выступавшим за автономию своего народа. В 1920 году эмигрировал вместе с Белой Армией, осел в Югославии, где завёл врачебную практику. В конце 1930-х он разработал план переселения калмыков, северокавказский народов и казаков – эмигрировавших из России – в северную Мексику. Там они должны бы создать степную автономию, которая в том числе стала бы стеной на пути американской экспансии на юг. Проект предполагалось устроить на немецкие деньги. Хара-Даван с большим восторгом принял Гитлера, и мечтал возвратиться к себе на родину в Калмыкию в составе немецкой оккупационной армии. Но не успел дожить до своей мечты, умерев в середине 1942 года.

Эренджен Хара-Даван входил в движение русских евразийцев, и считался среди них крайним «азиатом» (Павел Милюков называл его «азиопцем»).

Главным трудом Хара-Давана стала книга «Чингисхан. Великий завоеватель». Также он разработал оригинальную теорию развития русской государственности. Кратко описать её можно так.

Уникальность Руси, если сравнивать её с Западной Европой, заключается в отсутствии у русского общества сословий вплоть до XVI века. Другим отличием Руси от Запада является сущность её городских центров: большинство из них – базы аграрной колонизации. Поэтому городское и сельское население в Киевской Руси не различалось в правовом смысле, да и само юридическое понятие «город» отсутствовало. Под городом русские в средние века понимали любую обнесенную оградой территорию, даже сцепленные между собой повозки в древнерусских документах обозначаются городом.

Таким образом, в Киевской Руси не было феодализма, поскольку мы не находим в древнерусском обществе ни одного из его признаков, включая вассалитет, службу с земли и сословную организацию. В боярских и княжеских усадьбах широко применялся труд рабов. Цехов и гильдий в русских городах так и не возникло, хотя их подобие попытались создать в XVIII веке Пётр I и Екатерина II (обе попытки – неудачные). Вече хоть и роднит Русь с романо-германской Европой, однако в нём нельзя усматривать аналогий с итальянскими и испанскими муниципальными собраниями и французскими Генеральными штатами. У русского веча не было ни регулярности собраний, ни постоянных представительных органов. Вече – это анахронизм, пришедший на Русь из индоевропейского прошлого предков славян, элемент военной демократии.

Феодализация Руси происходит в монгольский период. Она охватила преимущественно Московское княжество, куда переехало из Орды на службу к князю много татар, которые принесли с собой особый восточный феодализм, основанный на тюркском институте тарханничества. Тархан также подразумевал гибкость феодальной структуры общества. Тарханниками в улусах Чингизидов зачастую становились незнатные люди, просто отличившиеся на службе перед своим ханом. Восточный феодализм не нёс в себе демократических институтов, как это было в случае с польско-литовским феодализмом в Западной Руси. Тарханник обязался служить с земли своему сюзерену, но при этом хан или великий князь имел практически неограниченные права.

Правда, Орда была более прогрессивным обществом, чем московитское. Так, у Чингизидов ограничителем ханской власти выступал курултай, а позже его заменило исламское духовенство.

В своих выводах о последствиях монгольского завоевания Хара-Даван сделал большой акцент на культурном влиянии Востока на Русь. Он писал:

«До прихода монголов многочисленные русские княжества варяжского происхождения, расположенные в бассейнах рек, впадающих в Балтийское и Черное моря, и только в теории признававшие власть над собой Киевского Великого князя, не составляли одного государства, а к населявшим их племенам славянского происхождения неприменимо название единого русского народа. Под влиянием монгольского владычества эти княжества и племена были слиты воедино, образовав сначала Московское царство, а впоследствии Российскую империю.

Организация России, явившаяся результатом монгольского ига, была предпринята азиатскими завоевателями, разумеется, не для блага русского народа и не ради возвеличения Московского великого княжества, а ввиду собственных интересов, а именно для удобства управления покорённой обширной страной. Они не могли допустить в ней обилия мелких владетелей, живущих на счёт народа, и хаоса их нескончаемых распрей, подрывавших экономическое благосостояние подданных и лишавших страну безопасности сообщений, а потому, естественно, поощряли образование сильной власти Московского Великого князя, которая могла бы держать в повиновении и постепенно поглощать удельные княжества.

Этот принцип создания единовластия, по справедливости, казался им для данного случая более целесообразным, чем хорошо известное им и испытанное на себе китайское правило: «разделяй и властвуй». Таким образом, монголы приступили к собиранию, к организации Руси, подобно своему государству, ради водворения в стране порядка, законности и благосостояния. В результате такой политики монголов, всюду вводивших установленные ещё при Чингисхане порядки, они дали покорённой ими стране основные элементы будущей московской государственности: самодержавие (ханат), централизм, крепостничество.

Равным образом, исходя из задач административного и финансового управления, они занялись организацией почтовых трактов, установили ямскую повинность населения, улучшив этими мерами условия сообщений на обширных пространствах Восточно-Европейской равнины, произвели общую перепись населения в фискальных целях, ввели однообразное военно-административное устройство и податное обложение по принятой у них десятичной системе, а также установили общую для всех русских областей монету – серебряный рубль, разделенный на 216 копеек».

В отношениях между князьями монголы установили, по Хара-Давану, что-то похожее на административную иерархию, что подготовило почву для становления централизованного государства. И сам русский народ, как единый и вполне определенный в историко-географическом пространстве, этнос обязан своим происхождением монгольскому владычеству.

Концептуальная идея Хара-Давана, что монголы дали Руси крепостничество, интересна в том отношении, что, получается, одна из главных предпосылок феодализма – крепостная зависимость крестьян – пришла на Русь с Востока. Да, зависимые слои крестьянства были и в Киевской Руси, но они существовали локально (преимущественно – в Юго-Западной Руси и в Новгородской республике), к тому же они находились в основном в экономической зависимости от бояр или от князя. Кроме того, статус самого многочисленного слоя зависимых крестьян, смердов, был достаточно расплывчат; их зависимость от князя являлась, скорее всего, номинальной. Тотальное закрепощение крестьянства и даже городского населения пришло с Востока, где оно широко практиковалось.

Резюмируя взгляды Хара-Дивана, мы получаем следующие тезисы:

- Средневековая Русь отличалась от «латинского» Запада уже изначально в силу нефеодального характера своей государственности.

- Феодальные институты на Руси стали складываться под воздействием монгольского фактора.

- Под влиянием же Орды сложилась и особая русская монархия, имевшая аналогии прежде всего на Востоке. Здесь Русь кардинально разошлась с Западом.