Мариуполь после обстрела ракетными установками, 25 февраля 2015

Российские СМИ уже год пугают мир гражданской войной в Украине, говоря о миллионах беженцев, которых якобы приютила Россия, о страданиях и геноциде русскоязычных. В то же время, они угрожают применить ядерное оружие в случае, если мир не согласится с кремлевской интерпретацией событий и сценарием развития конфликта.

Сейчас кремлевские информационные кампании, как правило, не имеют успеха. Причин несколько. В том числе, и несоответствие используемой пропагандистами терминологии формальным показателям текущего конфликта.

Как различать конфликты: формальные критерии

Между тем, именно формальные статистические показатели являются определяющими при принятии решений. Управленческие решения в области безопасности является существенно дискриминационными. Принимая решение о направлении и порядке предоставления помощи, мы, по сути, решаем, кого спасать, а кого оставить на произвол судьбы, кому жить, а кому умереть. Поэтому мы стараемся максимально формализовать решение, чтобы избежать субъективности и связанного с ответственностью стресса, который приводит к фатальным ошибкам.

Отрасль безопасности быстро и тотально формализуется: все, что можно, описывается наборами формальных количественных параметров, решения принимаются на основе их сравнения в рамках прозрачных методик. Это в теории, на практике все несколько сложнее.

Но концепция остается неизменной: объективный мониторинг позволяет получать наборы формальных количественных показателей, соотношение которых однозначно описывает различные типы кризисных ситуаций и конфликтов и позволяет, таким образом, оптимизировать решения. Например, по совокупности формальных показателей мы пока можем с достаточной достоверностью различать типы конфликтов: отличить межгосударственный конфликт от гражданской войны, даже увидеть разницу между религиозным и межэтническим конфликтом.

Основными количественными индикаторами конфликтов является количество погибших военных и нонкомбатантов, количество беженцев и временных переселенцев. Их динамика во времени по сравнению с пространственным распространением кризиса позволяет оценивать ход конфликта.

Количество перемещенных лиц хотя и превысило миллион, но подробная статистика свидетельствует не в пользу террористов: на территорию России переселились 300 тысяч человек, тогда как количество перемещенных лиц на территории Украины составляет около 930 тысяч. Эта информация крайне невыгодна для террористов, потому что ярко свидетельствует о геноциде именно со стороны агрессора.

На сегодня количество переселенцев в зоне конфликта составляет около 20 тысяч на 100 тысяч населения. Это потрясающе большая цифра, характерная для крупных конфликтов. Но она в 1,7 раз меньше традиционных показателей количества беженцев в межэтнических конфликтах, таких как, например, в Боснии 1992-1995 годов.

Количество погибших нонкомбатантов сейчас оценивается в 6300. Из них в начале активных действий декабрь 2014-го – февраль 2015-го погибли 4700. В течение наступательных действий террористов и связанных с ними кровавых провокаций погибало от 20 до 50 гражданских лиц в сутки. Таким образом, количество выросло с 90 до 110 на 100 тысяч. По сравнению с соответствующими показателями периода весны-лета 2014-го, от 10 до 50 – это большие потери. Но межэтнические конфликты, как и вообще гражданские войны, характеризуются показателями на порядок большими. Например, во время боснийского конфликта погибли более 2 тысяч, а чеченской кампании – 9 тысяч на 100 тысяч населения.

Сравнение показывает, что наш конфликт является не гражданской войной, а почти классическим межгосударственным конфликтом. Даже принимая во внимание существенную специфику, что заметно отличает его от известных прецедентов и определяется методами ведения боевых действий, целями боевиков и объектами воздействия агрессора.

Геноцид как вспомогательная функция блефа

Таким образом, попытка убить как можно больше мирного населения может быть сознательной стратегией агрессора – это попытка скрыть межгосударственный конфликт, выдав его за межэтнический, «гражданскую войну», по совокупности формальных статистических показателей.

Чтобы выдать конфликт на Донбассе за любой тип «войны», агрессору и его марионеткам нужно обеспечить еще как минимум 350-400 тысяч беженцев и 10-12 тысяч погибших гражданских.

Для этого можно начать массированное наступление на Артемовск, Константиновку, Краматорск или на Мариуполь. Учитывая обычную тактику агрессора, «необходимое количество» беженцев и погибших среди гражданского населения будет обеспечено.

Но этого недостаточно. При этом надо скрывать потери комбатантов. В первую очередь – военнослужащих и наемников из России. Сейчас соотношение погибших военных (с обеих сторон конфликта) и нонкомбатантов составляет как минимум 2,2: 1 (а скорее 3: 1). Тогда как в гражданских войнах этот показатель должен быть 1: 3,5 – 1: 4. Обеспечить такое количество погибших гражданских без тотального геноцида невозможно, поэтому приходится скрывать потери. Это, кстати, ответ на вопрос, почему мы не слышим о «погибших героях Новороссии» – это сознательная тактика сокрытия потерь, направленная на искажение статистической картины конфликта.

Стоит отметить также, что драматическое увеличение потерь гражданского населения совпадает с российскими информационными атаками. Это довольно прозрачно намекает на источник и движущие силы геноцида гражданского населения в этом конфликте.

Вывод можно сделать достаточно однозначный: статистические показатели свидетельствуют, что с самого начала кризиса этот конфликт носит ярко выраженные признаки межгосударственного и не имеет никаких признаков гражданской войны. Увеличение количества жертв среди гражданского населения происходит скоординировано с наступлениями террористов и информационными акциями российских СМИ. Это позволяет предположить, что террор гражданского населения является сознательной тактикой агрессора, направленной на искажение статистической картины конфликта с целью ввести в заблуждение мировое сообщество. Также действия террористов имеют признаки геноцида местного населения с целью запугать население Украины и шантажом заставить руководство Украины и европейских стран принять требования агрессора.

В этой ситуации мы должны, в частности, фиксировать доказательства преступлений агрессора и тщательно анализировать статистику, формальные индикаторы конфликта, чтобы предотвратить политические манипуляции и противостоять самоубийственному блефу Кремля. От этого зависит не только наша судьба, но и мировая безопасность.