Все, что сбылось, сбылосьнеожиданно. Стругацкие метили всовременность — то в загадочноезарубежное потребительство, то впривычное советское мещанство — апопали прямо в будущее. То есть в нашенастоящее. Вот вам российское общественноемнение образца 2012 года.

Благодушные, сытыелавочники пьют пиво за чистыми столамии рассуждают о том, что мир совсем неплох, цены на хлеб падают, цены на латырастут, заговоры раскрываются вовремя,колдунов и подозрительных книгочеевсажают на кол, король по обыкновениювелик и светел, а дон Рэба безграничноумен и всегда начеку. «Выдумают, надоже!.. Мир круглый! По мне хоть квадратный,а умов не мути!..», «От грамоты, от грамотывсе идет, братья! Не в деньгах, мол,счастье, мужик, мол, тоже человек, дальше— больше, оскорбительные стишки, а тами бунт...», «Всех их на кол, братья!.. Я быделал что? Я бы прямо спрашивал: грамотный?На кол тебя! Стишки пишешь? На кол! Таблицызнаешь? На кол, слишком много знаешь!»

«Трудно быть богом»,1964 год

Впрочем, это грустно.Куда веселей искать более конкретные,вещественные предсказания. Вот,например, дрожка —гротескный прообраз дискотек, рейвови других способов весело провести времяпод кайфом.

Красный — синий —зеленый, красный — синий — зеленый...Одеревеневшие запрокинутые лица, черныеразинутые рты, неподвижные вытаращенныеглаза. Они там даже не мигали подплафонами... Стало совсем уже тихо, и явздрогнул, когда пронзительный женскийголос неподалеку крикнул: «Дрожка!» Исейчас же десятки голосов откликнулись:«Дрожка! Дрожка!» Люди на тротуарах попериметру площади начали размереннохлопать в ладоши в такт вспышкам плафонови скандировать ровными голосами:«Дрож-ка! Дрож-ка! Дрож-ка!» Кто-то уперсямне в спину острым локтем. На менянавалились, толкая вперед, к центруплощади, под плафоны. Я сделал шаг,другой, а затем двинулся через толпу,расталкивая оцепеневших людей. Двоеподростков, застывших, как сосульки,вдруг бешено забились, судорожно хватаядруг друга, царапаясь и колотя изо всехсил, но их неподвижные лица по-прежнемубыли запрокинуты к вспыхивающему небу...

«Хищные вещи века»,1965 год

В этой книге вообщенемало угаданного будущего, хотя писаласьона как горькая пародия на западныйуклад жизни. Ну, современная Россия внекотором смысле и является горькойпародией на Запад. Вот описание типичногороссийского города.

В городе было шестьдесяттысяч телевизоров, пятьдесят кинотеатров,восемь увеселительных парков, два салонахорошего настроения, шестнадцать салоновкрасоты, сорок библиотек и сто восемьдесятпарикмахерских автоматов. Восемьдесятпроцентов населения было занято в сфереобслуживания, а остальные работали надвух частных кондитерских синтез-комбинатахи одном государственном судоремонтномзаводе.

«Хищные вещи века»,1965 год

Это про постиндустриальнуюэкономику. А вот и блудные сыныпостиндустриальной экономики: неедяки.Перестроечные читатели думали, что этокакие-то хиппи. Сейчас появилось болееточное сравнение: дауншифтинг.

Бурлящий энтузиазмомизобретатель вечного двигателя иполурастительный фловер, который отлени готов ходить под себя, — что общегомежду ними? Отвечаю: чрезвычайно низкиеличные потребности. Уровень потребностейу всех «неедяк» настолько низок, чтовыводит их всех за пределы цивилизации,ибо они не участвуют во всеобщем процессекультивирования, удовлетворения иизобретения потребностей.

«Отягощенные злом»,1988 год

Видеосвязь.Во многих повестях Стругацких есть ееописание, но самое эффектное — от лицаюного варвара с отсталой планеты.

Сидит он перед своимиэкранами, на каждом экране — по рылу, ато и по два, и он со всеми этими рыламиразговаривает. Меня как ножом ткнули.Представил я себе, как бешусь там нахолме, истерику закатываю, а он сидитсебе здесь в прохладе, смотрит на всеэто через экран и хихикает.

«Парень из преисподней»,1974 год

Линия доставки —что-то вроде мусоропровода, тольконаоборот. Конечно, котлеты нам прямо настол пока не валятся, зато всякий можетзаказать пиццу на дом, как в коммунистическомдалеко.

— Неужели нельзяорганизовать жизнь так, чтобы ужинатьдома?
— Организовать все можно, —сказала Шейла. — Только какой смысл?Кто
же ест дома?
— Я ем дома.
— НуЖенечка, — сказала Шейла, — ну хочешь,переедем в город? Там
есть ЛинияДоставки, и можешь ужинать дома сколькоугодно.
— А я не хочу в город, — упрямосказал Женя. — Я хочу на лоне.

«Полдень, XXII век», 1962год

БВИ —интернет, но без порно и спама. Огромнаясправочная машина, супер-«Википедия».

Замечу в скобках, чтоподавляющее большинство моиходнопланетников понятия не имеет ореальных возможностях этого восьмого(или теперь уже девятого?) чуда света —большого всепланетного информатория.Вполне допускаю, впрочем, что и я, привсем своем опыте и всей своей сноровке,отнюдь не имею права претендовать насовершенное умение пользоваться егонеобъятной памятью.

«Жук в муравейнике»,1980 год

Ляпник —ружье для пейнтбола. Описано за 17 летдо первой пейнтбольной битвы.

Это было что-то вродеигрушечного автомата — с удобнойрифленой рукояткой и с плоскимпрямоугольным баллончиком, которыйвставлялся снизу, как магазин.
— Чтоэто за штука? — спросил я.
— Ляпник, —сказал он угрюмо. — Дайте сюда.
Я отдалему игрушку.
— Ляпник, — сказал я. —Которым, значит, ляпают. А если бы ты вменя попал?

«Хищные вещи века»,1964 год

Впрочем, это курьезы. «Фантасты— никудышные предсказатели-прорицатели,— говорил Борис Стругацкий. — Да этогоот них и не требуется. Они не сеют, онив лучшем случае разрыхляют почву подпосев». Стругацкие не о «Википедии» ипейнтболе, они о светлом будущем.

Это социализм даже нес человеческим лицом, а с ангельскимликом. Удивительное общество, решившеепроблемы угнетения и отчуждения, но нерешившее проблему безответной любви.Порог утопии.

Это, самое важноепредсказание Стругацких не сбылось.Третье тысячелетие, ребята, а люди недобры и не умны, и Верховный Совет Земливсе еще не наладил дипломатическиесвязи с тагорянами.

Грустно. Но все-такиСтругацкие поместили мир Полудня в XXIIвек, у нас двести лет в запасе и на дворепредрассветные сумерки. Есть шанс.