40 лет русскаясемья жила, не общаясь с внешним миром,не зная о Второй мировой войне. В 1978 годусоветские геологи, занимавшиесяразведочными работами в глухом уголкеСибири, обнаружили семью из шестичеловек, укрывшуюся в тайге. Эта историяочень нашумела в то время в СССР и вовсем мире.

О продолженииэтой истории пишет Smithsonianmag впубликации For 40 Years, This Russian Family Was Cut OffFrom All Human Contact, Unaware of World War II

Лето вСибири недолгое. Снег сходит только вмае, а холод возвращается уже в сентябре.Он превращает тайгу в замороженныйнатюрморт, приводящий в трепет своимхолодным запустением и бескрайнимикилометрами колючих сосновых и мягкихберезовых лесов, где спят медведи ибродят голодные волки, где стоят горыс крутыми склонами, где реки с прозрачнойводой текут потоками через долины, гдесотни тысяч мерзлых топей. Этот лес –последний и самый величественный вдикой природе нашей планеты. Онпростирается от крайних северных районовроссийской Арктики на юг до самойМонголии, и от Урала до Тихого океана.Пять миллионов квадратных миль снаселением лишь в несколько тысяччеловек, если не считать немногочисленныегорода.

Но когда приходят теплыедни, тайга расцветает, и в течениенескольких коротких месяцев она можетпоказаться почти гостеприимной. И воттогда человек может заглянуть в этотскрытый мир – но не с земли, ибо тайгаможет проглотить целые армиипутешественников, а с воздуха. В Сибиринаходится большая часть российскойнефти и минералов, и с годами даже самыедальние ее уголки облетели разведчикинедр и изыскатели в поисках полезныхископаемых, чтобы затем снова вернутьсяв свои лагеря в лесной глуши, где идетработа по их добыче.

Так было и в1978 году в удаленном лесном краю на югестраны. На поиски безопасного места длявысадки партии геологов был посланвертолет. Он бойко летел над леснымимассивами примерно в паре сотен километровот монгольской границы, пока не наткнулсяна густо заросшую лесом долину, гдепротекал безымянный приток Абакана,представляющий собой серебристую лентуводы, бегущую по небезопасной местности.Долина была узкая, похожая на ущелье, асклоны гор порой вытягивались почтивертикально. Тонкие сосны и березы,сгибавшиеся от нисходящего потокавоздуха вертолетных лопастей, рослинастолько густо, что посадить машинуне было никакой возможности. Вдруг,пристально вглядываясь через переднеестекло в тайгу в поисках места дляпосадки, летчик увидел нечто такое, чеготам быть не могло. На склоне горы навысоте примерно 1800 метров показалсярасчищенный участок, вклинившийся междусоснами и лиственницами, и перепаханныйдлинными и темными бороздами. Озадаченныевертолетчики несколько раз пролетелинад поляной, а потом скрепя сердцепризнали, что это следы обитания человека- огород, который, если судить по размерами форме участка, находится там ужедавно.

Это была поразительнаянаходка. Гора находилась в 250 километрахот ближайшего поселка в месте, котороеникогда никто не исследовал. У советскихвластей не было никаких регистрационныхзаписей о людях, живущих в этомрайоне.

Летчики рассказали обувиденном четверым ученым, которыхнаправили в этот район на поиски железнойруды. Ученых это озадачило и встревожило.«Не так опасно, - пишет об этой частитайги писатель Василий Песков, - встретитьдикого зверя, как незнакомого человека».Вместо того, чтобы жить в ожидании всвоем временном лагере в 16 километрахот найденного участка, ученые решилиотправиться на разведку. Возглавляемыегеологом по имени Галина Письменская,они выбрали погожий день и «положили врюкзак гостинцы возможным друзьям». Нона всякий случай, вспоминает она, «япроверила пистолет, висевший у меня набоку».

Когда незваные гости сталивзбираться вверх по склону, направляяськ указанному летчиками месту, они началиобнаруживать следы человеческойдеятельности: ухабистая тропинка, посох,бревно поперек ручья, и наконец, маленькийлабаз, наполненный берестяными коробами,в которых хранилась нарезанная сушенаякартошка. Рассказывает Письменская:

Ивот жилище возле ручья. Почерневшая отвремени и дождей хижина со всех сторонбыла обставлена каким-то таежным хламом,корьем, жердями, тесинами. Если бы неокошко размером с карман моего рюкзака,трудно бы было поверить, что тут обитаютлюди. Но они, несомненно, тут обитали –рядом с хижиной зеленел ухоженныйогород… Наш приход был, как видно,замечен.
 
Скрипнула низкая дверь.И на свет божий, как в сказке, появиласьфигура древнего старика. Босой. На телелатаная-перелатаная рубаха из мешковины.Из нее же – портки, и тоже в заплатах,нечесаная борода. Всклокоченные волосына голове. Испуганный, очень внимательныйвзгляд. И нерешительность… Надо былочто-нибудь говорить. Я сказала:

–Здравствуйте, дедушка! Мы к вам вгости…

Старик ответил не тотчас…Наконец мы услышали тихий нерешительныйголос:

– Ну проходите, колипришли…

Зрелище, представшее передглазами геологов, когда они вошли вхижину, было картиной из средневековья.Хижина, кое-как построенная из всего,что подвернется под руку, была большепохожа на нору – «низкая, закопченнаядеревянная хибара, в которой былохолодно, как в погребе». Пол состоял изкартофельной и кедровой шелухи.Осмотревшись в полутьме, гости увидели,что комната всего одна. Она была тесная,затхлая и невыносимо грязная. Крышуподпирали проседающие балки. Поразительно,но там жила семья из пяти человек.

Опятьвозникло тягостное молчание, котороевдруг прорвалось всхлипыванием,причитаниями. И только тут мы увиделисилуэты двух женщин. Одна билась вистерике и молилась: «Это нам за грехи,за грехи…» Другая, держась за столб…медленно оседала на пол. Свет из оконцаупал на ее расширенные, смертельноиспуганные глаза, и мы поняли: надоскорее выйти наружу.

Ученые во главес Письменской торопливо вышли из лачугии отошли в сторону. Там они разложилипровизию и начали есть. Примерно черезполчаса дверь скрипнула, и из избы вышлитри фигуры – старик и две его дочери.Следов истерики уже не было – толькоиспуг и «открытое любопытство». Тристранные фигуры с опаской подошли кгостям и уселись рядом, отказываясь отвсего, чем их пытались угощать – повидло,чай, хлеб. Они твердили одно: «Нам этоне можно!» Когда Письменская спросила,ели ли они когда-нибудь хлеб, старикответил: «Я-то едал. А они нет. Даже невидели». По крайней мере, его разговорбыл понятен. А вот дочери говорили наязыке, который был искажен долгимигодами уединения. «Когда сестры говорилимежду собой, звуки их голоса напоминализамедленное, приглушенноеворкование».

Постепенно, посленескольких визитов удалось узнать всюисторию этой семьи целиком. Стариказвали Карп Лыков, и он был старовером –членом фундаменталистской секты русскогоправославия, которая придерживаетсяобычаев и обрядов, остающихся неизменнымис 17-го века. Староверов преследовалиеще со времен Петра I, и Лыков говорилоб этом так, будто все произошло вчера.Для него Петр был личным врагом и«антихристом в человеческом облике».Он утверждал, что это имеет под собойубедительные доказательства, потомучто царь в своих попытках модернизироватьРоссию «рубил бороды христианам». Нона эту многовековую ненависть накладывалисьболее свежие недовольства: Карп тут женачал жаловаться на какого-то купца,который где-то в начале 20-го века отказалсяподарить староверам 26 пудов картошки.

Всестало только хуже для семьи Лыковых,когда к власти пришли большевики-атеисты.При советской власти изолированныеобщины староверов, бежавших в Сибирьот преследований, начали уходить вседальше от цивилизации. Во время чисток1930-х годов, когда нападкам подверглосьсамо христианство, коммунисты из дозораубили брата Лыкова на краю их деревни,когда Карп работал вместе с ним. Тотвзял семью и сбежал в лес.

Это былов 1936 году, и Лыковых в то время было всегочетыре человека – Карп, его жена Акулина,сын Савин 9 лет от роду и дочь Наталья,которой было всего два года. Взяв с собойпожитки и кое-что из семян, они ушли втаежную глушь, где построили несколькогрубых хижин, пока, наконец, не обосновалисьв одном пустынном месте. В этой чаще насвет появилось еще двое детей – Дмитрийв 1940 году и Агафья в 1943-м. Младшие детиЛыковых из людей знали только членовсвоей семьи. Все, что Агафья и Дмитрийзнали о внешнем мире, им поведалиродители. Главным развлечением семьи,рассказывает российский журналистВасилий Песков, был пересказ снов.

ДетиЛыковых знали, что есть такие места,которые называют городами, где людиживут в тесноте в высоких домах. Онислышали, что есть и другие страны, кромеРоссии. Но для них эти понятия были неболее, чем абстракцией. Единственное,что они читали, это молитвенники идревнюю семейную Библию. Акулина училадетей читать и писать по Евангелию,используя в качестве ручки и чернилзаостренную палочку и сок жимолости.Когда Агафье показали изображениелошади, она узнала ее из библейскихисторий, которые читала мать. «Глянь,тятенька, конь!» - воскликнула она.
 
Еслипонять и проникнуться уединением этойсемьи трудно, то осознать, насколькотяжела и сурова была их жизнь, гораздолегче. Добраться до заимки (поселение,обычно однодворное, и земельный участок- прим. ред.) Лыковых пешком было невероятнотяжело, даже если плыть на лодке изАбакана. Песков, сам себя назначившийглавным летописцем этой семьи, рассказал,что во время своего первого визита кЛыковым, они проехали 250 километров, ниразу не увидев людского жилья.

Из-зауединения выжить в этой глуши было почтиневозможно. Полагаясь исключительнона собственные запасы, Лыковы пыталисьхоть как-то найти замену тем немногимпредметам цивилизации, которые онипринесли с собой в тайгу. Они делаличто-то вроде калош из бересты и носилиих вместо обуви. Одежда была вся взаплатах, носили ее, пока она не истлевала.Потом меняли на другую – из конопляноймешковины.

Лыковы принесли с собойв тайгу примитивную прялку и, чтоневероятно, детали ткацкого станка. Онитаскали все эти вещи с собой, когдапереселялись с места на место, уходявсе дальше в таежную глухомань. Должнобыть, то были тяжелые скитания. Но никакихпредметов на замену металла у них небыло. Два чайника верой и правдой служилиим много лет, но когда их, наконец, съеларжавчина, единственным материалом имна замену могла стать береста. Ставитьбересту на огонь нельзя, и поэтомуготовить пищу стало труднее. К томувремени, когда геологи нашли Лыковых,их главным блюдом были картофельныелепешки с ржаной мукой и семенамиконопли.

В некоторых отношениях,рассказывает Песков, тайга давалаопределенное изобилие. «Рядом с жилищем– холодный чистый ручей. Лиственничный,еловый, кедровый и березовый древостойдает людям все, что они были в силах тутвзять. Зверь не пуган никем. Черничникии малинники – рядом, дрова – под боком,кедровые шишки падают прямо на крышужилья».

Однако Лыковы постоянножили на грани голода. И лишь в конце1950-х годов, когда Дмитрий повзрослел,они впервые начали ловить животных,которые давали им мясо и шкуры. Посколькуу Лыковых не было ружья и даже лука сострелами, они могли охотиться, тольковыкапывая ловчие ямы или преследуядобычу по горам, пока животное не падалоот изнеможения. Дмитрий был поразительновынослив, и мог охотиться зимой босиком,иногда отсутствуя по нескольку дней, ивозвращаясь домой в сорокаградусныймороз с молодым лосем на плечах. Но чащевсего жили без мяса, и со временем ихдиета становилась все более однообразной.Дикие животные истребляли урожайморкови, и конец 1950-х Агафья вспоминалакак «голодные годы». «Мы тогда ели коруи березовые почки», - рассказывалаАгафья.
Траву, коренья, грибы, росткикартошки, кору. Мы все время голодали.Каждый год проводили совет - съесть вседо конца или оставить что-то насемена.

Голод в таких обстоятельствахбыл непреходящей опасностью, а в 1961 годув июне выпал снег. Сильный мороз погубилвсе, что росло в огороде, и к весне семьябыла вынуждена питаться кожаной обувьюи корой. Акулина всю свою еду отдаваладетям, а сама в том году умерла от голода.Остальных членов семьи спасло то, чтоони посчитали чудом: случайное зернышкоржи, проросшее на делянке гороха.Единственный колосок Лыковы обнеслиспециальной загородкой и ревностнооберегали его день и ночь, отгоняя мышейи белок. Созревший колос дал восемнадцатьзерен. И из этих зерен они начали упорносоздавать запас семян.

Когда советскиегеологи познакомились с семьей Лыковыхи узнали их поближе, они поняли, чтонедооценили способности и ум отшельников.Каждый член семьи был яркой личностью.Старик Карп радовался всякой последнейновинке, которые геологи приносили ссобой из лагеря. Он упорно отказывалсяверить в то, что человек побывал на Луне,однако быстро свыкся с мыслью о летающихна орбите спутниках. Лыковы заметилиих еще в 1950-е годы, когда «звезды сталискоро по небу ходить». А сам Карп придумалцелую теорию, объясняя это явление:«Люди измыслили что-нибудь и пускаютогни, на звезды вельми похожие».

«Нобольше всего его поразил прозрачныйпакет из полиэтилена, - пишет Песков. -«Господи, что измыслили – стекло, амнется!» - воскликнул Карп, впервыеувидев его». Кроме того, Карп прочнодержался за свой статус главы семьи,хотя на дворе были 1980-е годы. Савин вответ старался быть кем-то вроденепреклонного арбитра в вопросах веры.«Савин был крепок на веру, но жестокийбыл человек», - сказал о нем его собственныйотец. Похоже, Карпа беспокоило то, чтопроизойдет с семьей после его смерти,если Савин возьмет верх. Безусловно,наименьшее сопротивление старший сынвстретил бы со стороны Натальи, котораявсегда стремилась заменить свою матьв качестве поварихи, швеи и сиделки.

Сдругой стороны, младшие дети охотнеешли навстречу людям, были открыты дляперемен и новшеств. «Фанатизм у Агафьине очень заметен», - написал Песков. Ктому времени он уже понял, что младшаядочь Лыковых обладает чувством юмораи иронии, умеет над собой пошутить.Необычная речь Агафьи – у нее монотонныйголос, а простые слова она растягиваетна слоги – убедила некоторых ее гостейв том, что женщина она слабоумная. Однакона самом деле Агафья очень смышленая,и в семье, где не было календарей, онавзяла на себя трудную задачу – вестисчет времени. Тяжелого труда она такжене страшилась. Поздно осенью откопалановый погреб, работая даже при светелуны после захода солнца. Когда изумленныйПесков спросил женщину, не страшно лией было одной в лесу в темноте, онаответила: «А что страшного, что мне здесьнавредит?»

Но из всех Лыковых главнымлюбимцем у геологов был Дмитрий,превосходный охотник и рыболов, домелочей знавший все тонкости тайги. Онбыл самым любознательным и, пожалуй,самым передовым членом этой семьи.Именно он сложил печку в доме и сделалвсе берестяные туеса для храненияпровизии. Дмитрий целыми днями могвручную пилить и строгать бревна изповаленных Лыковыми деревьев. Поэтомунеудивительно, что его буквальноочаровали технические новинки геологов.Когда отношения наладились настолько,что Лыковых уговорили наведаться влагерь, он провел много радостных часовна маленькой лесопилке, поражаясь тому,с какой легкостью циркулярная пилараспиливала бревна и делала доски.«Бревно, которое Дмитрий полотнил деньили два, тут на глазах превращалось вкрасивые ровные доски. Дмитрий трогалдоски ладонью и говорил: «Хорошо!..»»

КарпЛыков вел долгую борьбу с самим собой,чтобы удержаться от всей этой современностина расстоянии. Когда они впервыепознакомились с геологами, семья принялаот них только один подарок – соль.(Прожив без нее сорок лет, Карп говорил,что это было «истинное мучение»). Но современем они стали брать все большеподарков. Они были рады помощи самогоблизкого друга среди геологов –бурильщика по имени Ерофей Седов, которыйв свое свободное время помогал имзасаживать огород и собирать урожай.Они брали ножи, вилки, рукоятки, зерно.А со временем взяли даже ручку с бумагойи электрический фонарь. Большую частьэтих новинок они признавали скрепясердце, только не греховный телевизор,который они увидели в лагере угеологов,

…он оказался для нихнепреодолимо влекущим. Изредка появляясьв поселке, непременно садятся и смотрят.Карп Осипович садится прямо передэкраном. Агафья смотрит, высунув головуиз-за двери. Прегрешенье она стремитсязамаливать сразу – пошепчет, покреститсяи снова высунет голову. Старик же молитсяпосле, усердно и за все разом.

Пожалуй,самое печальное в странной историиЛыковых было то, с какой скоростью послеустановления контакта с внешним миромсемья пошла на убыль. Осенью 1981 годатрое из четырех детей друг за другомскончались, уйдя на погост вслед заматерью. Как пишет Песков, их смерть несвязана с болезнями, от которых у Лыковыхне было иммунитета, хотя как раз этогои можно было ожидать. Савин и Натальястрадали от почечной недостаточности,что скорее всего было результатом грубойдиеты. Однако Дмитрий умер от воспалениялегких, которое могло возникнуть отинфекции, подхваченной им у новыхдрузей.
 
Его смерть потряслагеологов, которые изо всех сил пыталисьспасти мужчину. Они предложили вызватьвертолет и отвезти его в больницу. НоДмитрий, будучи в крайне тяжеломсостоянии, не захотел покидать своюсемью и бросать религию, которую онисповедовал всю жизнь. «Нам это не можно,- прошептал он перед смертью. - СколькоБог даст, столько и буду жить».

Когдатроих Лыковых схоронили, геологипопытались уговорить Карпа и Агафьюуехать из тайги и вернуться к родственникам,которые пережили гонения в годы чистоки по-прежнему жили в своих старыхдеревнях. Но оставшиеся в живых Лыковыдаже думать об этом не хотели. Ониотремонтировали свою старую хижину, иостались жить в своем прежнем жилище.

КарпЛыков умер во сне 16 февраля 1988 года –спустя ровно двадцать семь лет послесмерти своей жены Акулины. Агафья спомощью геологов похоронила его насклоне горы, затем повернулась инаправилась домой. С божьей помощьюпроживу, сказала она – и осталась. Иживет до сих пор. Прошла уже четвертьвека, а эта семидесятилетняя дочь тайгитак и обретается в одиночестве на высокойкруче над Абаканом.

Она не уедет. Номы должны оставить ее, взглянув на этуженщину глазами Ерофея в день похоронее отца:

Я оглянулся махнуть Агафьерукой. Стоит у речного обрыва каккаменная. Не плачет. Кивнула: «Идите,идите». Прошли с километр, оглянулся –стоит…».

Катерина РИЗАНЧУК katerizanch