Антироссийские предрассудки Польши мешают ей найти свое истинное место в Европе.

Русский поэт Дмитрий Мережковский однажды сказал польскому интервьюеру, что «Россия – женского рода, но у нее никогда не было мужа, ее только насиловали - татары, цари и большевики. Только Польша могла бы стать мужем России, но Польша слишком слаба». Трезвая мысль Мережковского остается сегодня такой же актуальной, как и на рубеже 19-20-го века: Россию никогда не прекращали насиловать (олигархи приняли эстафету большевиков), а Польша все еще слишком слаба, чтобы быть ее мужем.

Мережковский ничего не говорит о Европе, но его замечание можно понять только в контексте европейских амбиций обеих стран. Когда русские заинтересовались Польшей - в коммунистический период, например, когда Иосиф Бродский учил польский и простые русские читали польские журналы - это случилось потому, что они хотели быть частью европейской культуры. Но для поляков империя - русская или советская - остается противоположностью европейским ценностям. Ведь стремление Польши присоединиться к ЕС и НАТО было, прежде всего, попыткой найти убежище от российской хватки.

Отношение поляков к русским является сочетанием страха и  славянской сентиментальности, приправленным чувством превосходства. Это усложняет политический дискурс с Россией, а иногда и политический дискурс с Польшей.

С тех пор как случилась трагическая авиакатастрофа в Смоленске, забравшая жизни польского президента, его жены и сотни высокопоставленных государственных и военных чиновников, польские правые манипулируют в свою пользу эмоциональным откликом общественности, направленным против России. Непревзойденный в пяти избирательных кампаниях подряд, премьер-министр Польши Дональд Туск впервые столкнулся со спадом популярности и враждебностью обычно симпатизирующих СМИ, когда утвердил спокойный и рациональный подход к России. К его чести, при каждом удобном случае, он объяснял, что разжигание антироссийских чувств никому не принесет ничего хорошего. Когда к проблемам с Россией добавилась спорная реформа пенсионной системы, которая впервые с 1989 года внесла раскол в «лагерь модернизаторов» Польши, Туск решил «сбежать в Европу». Он объявил «третью волну модернизации», призванную ускорить движение страны к «европейской нормальности».

Но где это движение в Европу оставляет отношения Польши с Россией? Десятилетиями мышление поляков было во власти «доктрины Украина – Литва – Белоруссия», созданной великим писателем-эмигрантом Ежи Гедройцем (1906-2000). Он связал шансы на независимость Польши Украины, Литвы и Белоруссии. Но всегда добавлял, что Польша должна стремиться к наилучшим отношениям с Россией, если это не вредит ее менее крупным соседям.

Современный вариант этой доктрины должен учитывать, что предпосылкой для демократических преобразований в России является не только независимая Украина, Литва и Беларусь, но и интеграция этих стран с Европой. Как показывает история региона, всякий раз, когда Россия колонизирует Украину, на первый план выходят империалистические и авторитарные тенденции. Польша не должна останавливать усилия по оказанию помощи Украине и попытки отказаться от антироссийских предрассудков.

Понимание Европы также необходимо. Вместо бастиона, разделяющего Восток и Запад, Польша может стать мостом.  А если не Польша, то им может стать Китай. Россия, с ее огромной территорией, уменьшающейся численностью населения и сырьевой экономикой, находится рядом с самой населенной страной мира, которая отчаянно нуждается в сырье. Не удивительно, что в пограничном Хабаровске живет больше китайцев, чем русских.

Предвиидение Мережковского «бесконечно насилуемых русских» может оказаться пророческим. И - о, ирония! – такое же двойное предупреждение звучит у Достоевского в «Бесах»: нигилистская (коммунистическая) угроза и «азиатская холера». Достоевский был склонен относиться к полякам недоброжелательно. Давайте тогда, назло ему, найдем России мужа в сильной и единой Европе.

Перевод – Маргарита КОТОВА
Источник – The Guardian