«Вчера были на могиле Тараса Процюка - украинского журналиста, убитого американцами в Багдаде», пишет блогер Андрей Манчук kermanich, - я не видел там ни одного общественного деятеля - кроме Владимира Чемериса, который приходит сюда в этот день каждый год».

«Ни одного корреспондента украинских телеканалов. Хотя рассекреченные Ассанжем документы по делу Процюка и Коусо создали очевидный информационный повод. Никого из светочей украинской журналистики, которые любят повспоминать на камеру о Тарасе - кроме друга покойного, Сергея Каразия. Девять человек собралось. Такие дела».

Украинский журналист, оператор Тарас Процюк был убит 8 апреля 2003 года в Ираке. Он погиб в время исполнения своей журналисткой работы. Жизнь Тараса в Багдаде забрал выстрел из американского танка. Снаряд попал точно в номер 1503 – именно там жил и работал оператор Reuters украинец. Тяжело раненого его транспортировали в больницу. По дороге он умер.

Представители правительства США заявили, что американский танкист действовал правильно и отказались проводить расследование убийства журналиста, а также выплатить семье Тараса компенсацию.

О том, каким был Тарас Процюк в материале «Меморіал: Пам'яти Тараса Процюка» (09.04.2003) написали журналисты «Майдана».

«Тарас Процюк был очень интересным и сильным человеком, - говорится в статье, - наши друзья отмечают его благородства: энергия, бесшабашность и юмор в нем сочеталась с исключительной деликатностью. Он был профессионалом, который фактически не знал страха. Мир, особенно сейчас, гораздо меньший, чем он был лишь каких-то 10 лет назад. Уже после известия о гибели Тараса, мы выяснили что он долгое время был рядом с нами, здесь, на «Майдане», он писал на форуме под ником «vj», как это теперь стало понятно, его псевдо это сокращение именно от «video journalist».

В память о Тарасе в статье разместили два очерка от двух девушек (Светлана Пыркало и Татьяна Чорновил), которые лично были с ним знакомы.

Вот как о нем пишет Светлана Пыркало:

«Тарас имел очень богатую биографию, и мы часто ему говорили, что о нем можно писать книги. Он учился в нескольких вузах, однако ни один из них не закончил. Из космической академии в Ленинграде Тараса Процюка по личному приказу министра обороны исключили за месяц до окончания пятого курса - за украинский национализм... Тогда, в 80-е, Тарас с друзьями выдавали всем желающим нарисованные собственноручно украинские паспорта.

Тарас был человеком с взрывной смесью юмора и бесстрашия, и в то же время все, с чем ему приходилось сталкиваться, он очень глубоко переживал. «О Процюке в Чечне ходила одна из легенд, когда он спрашивал водителя - Ахмед или Али, откуда стреляют?, - вспоминает мой коллега с российской службы ВВС Даниила Гальперович - Шофер боязливо показывал в каком-либо направлении, после чего Тарас со своей замечательной улыбкой говорил: нам туда и надо. При этом он был человеком чувствительным к человеческим страхам и человеческой боли, он через объектив своей камеры все впитывал. Он был одним из лучших людей, которых я знал».

Процюк побывал со своей камерой во многих опасных ситуациях. Он попадал под пули и раньше, однако всегда отказывалась лежать в больнице. Получив контузию в Чечне, Тарас бежал из больницы, находясь еще фактически в полубессознательном состоянии. Режим Милошевича объявил его персоной нон-грата в Сербии, однако Тарас все равно поехал туда работать, не испугавшись тюрьмы, куда на время таки попал.

Его деятельная натура не сносила запретов. Тарас существовал не в какой-то одной стране, а во всем мире - куда бы он ни приезжал, он изучал язык той страны и заводил друзей. И его знал весь мир - если не по имени, то по тем кадрам из горячих точек, за которыми мы все следим на телеэкранах».

Воспоминания Татьяны Чорновил, журналистки:

С Тарасом мне довелось познакомиться в один из самых опасных дней моей жизни - 9 марта 2001. Это произошло вечером у штаба УНА-УНСО на улице Димитрова, где разъяренные беркутовцы грубо задерживали участников оппозиционных выступлений. Пользуясь неразберихой, я убежала из автобуса с задержанными унсовцами, а съемочная группа Рейтера, в свою очередь, вырвалась из другого автобуса, аналогичного по назначению. Туда телевизионщиков пытались запихнуть розгаряченные в бою правоохранители, которым были до лампочки удостоверения журналистов и телекамеры.

Так мы и встретились: я стояла посреди улицы, растерянно оглядываясь вокруг - десятки людей в форме. Кого тянули, кого били - а рейтеровцы как раз вырулили на своей машине. Меня удивленно заметил один из них - однокурсник Сергей Каразий. Машина притормозила и меня втянули в салон. «Давай быстрее. Спасаемся!», - с ноткой восхищения в голосе, сказал журналист за рулем и прибавил газу.

Чувствовалось, что в экстремальных ситуациях этот человек чувствует себя, как рыба в воде. Это сразу бросалось в глаза - таких можно по пальцам пересчитать, которые в опасности вместо растерянности и страха испытывают странный подъем сил и скорость мысли. «Это Тарас, - представил мне его Сергей, когда мы благополучно прибыли в офис Рейтера, - Передаю тебе под его опеку, потому что мне ехать в командировку. Он поможет во всем.»

 UAINFO