Не время перечислять ошибки прошлого, пишет в блоге на "Новом времени" Бернар-Анри Леви.

Не стоит говорить о печальной глупости тех, кто 15 лет назад закрыл глаза на ряд уловок - как финансовых (мошенничество со счетами), так и риторических («Нельзя оставить Платона за дверью») и позволил Греции войти в еврозону.

Не нужно рассуждать о невероятной ответственности, легшей на Алексиса Ципраса, когда он на референдуме 5 июля призвал свой народ отвергнуть план, который теперь убеждает принять. У древних греков был термин «hubris» для особого вида высокомерия, самоуверенности, которая ведет к падению людей, которые чересчур полагаются на собственные силы и, в данном случае, на свою способность заставить «плутократов» и «рвачей-банкиров» в Брюсселе «прогнуться». Кстати, у них также был термин «кайрос», означающий счастливое мгновение, возможность, которая предоставляется лишь раз и которую Ципрас едва не упустил.

Сегодня нас заботит только один вопрос: следует нам радоваться, что соглашение каким-то чудом наконец достигнуто (во многом благодаря Франции и упрямству Франсуа Олланда). Речь идет не о соглашении между Грецией и ее «кредиторами», но о соглашении между Грецией и ее партнерами, другими странами еврозоны.

Потому что, разумеется, Грецию необходимо было спасти.

Ее нужно было спасти от растущего числа европейцев, уставших от того, что одна из стран еврозоны ставит себя выше остальных 18 членов.

Ее нужно было спасти от притворных друзей, которым хотелось бы, чтобы Сириза превратила Грецию в лабораторию для проверки суверенистских теорий левых и правых радикалов.

Ее нужно было спасти от самой себя и от убеждения (отчасти оправданного, отчасти - нет, но, тем не менее, активно продвигаемого демагогами, любящими играть с огнем), что Греции прописывают лекарство, которое может оказаться ядом.

Но в первую очередь ее нужно было спасти по трем указанным ниже причинам.

Никто - никто, и уж точно не кудесники, которые хотели, чтобы Греция стала европейским аналогом Венесуэлы - не представлял, что запуск адской машины под названием Grexit означал бы для самих греков, для пенсионеров, безработных и ненадежно устроенных, для кругом задолжавших домохозяйств и госслужащих, не получающих зарплату.

Никто - никто, и уж точно не экономисты, которые просчитывают все, кроме, разумеется, того, что просчитать невозможно - не был в состоянии предвидеть, к какому хаосу привел бы Grexit Европу. Стоит поблагодарить госпожу Меркель за то, что она наконец это поняла, а также всех переговорщиков, которые работали в эту историческую ночь, за то, что они почувствовали, что судьбы людей не должны зависеть от балансов, стресс-тестов для банков или консолидации значимых сумм.

И, наконец, Грецию нужно было спасти из-за того, что ее банкротство означало бы для самого европейского проекта, идеи европейской утопии, ее взноса в победу над фашистскими режимами - сталинизмом, франкизмом и хунтой черных полковников в Греции. Это банкротство означало бы, что Европа расписывается в своем поражении, от которого ей было бы непросто оправиться.

Конечно, самого по себе экстренного плана, одобренного в последний момент, будет недостаточно, чтобы вернуть Европе энтузиазм, но, по крайней мере, «великая усталость», предсказанная Эдмундом Гуссерлем на заре современной Европы, не является неизбежностью. По крайней мере, этот план положит конец медленному падению, обеспокоенными и беспомощными свидетелями которого мы являлись еще до греческого кризиса. И, возможно, он послужит своевременным предупреждением лидерам, которые верили, что Европа каким-то образом построит себя сама. Нет, Европа не будет строить себя самостоятельно, пока вы наслаждаетесь сном - Европе нужны воля, видение и добродетели храбрых лидеров.

Пусть парламенты, которым теперь нужно ратифицировать предложения глав государств, поймут в полной мере, что стоит на кону.

Пусть словаки и словенцы помнят, что история не создается через коллективное наказание - они являются тому живым примером.

Пусть эстонцы и латвийцы, которые недавно узнали, что Владимир Путин приказал определить «легитимность признания независимости стран Балтии», помнят, что будет означать приход Евразии к южным границам Европы.

При всем уважении к немцам - я понимаю, они устали от того, как товарищи, поющие о том, что демократия была изобретена в Афинах, обзывают их нацистами, но надеюсь, что они вспомнят о целях и стремлениях европейских деятелей немецкого происхождения - Конрада Аденауэра, Вальтера Хальштейна и Гельмута Коля - сделать Европу не только инструментом создания хорошей финансовой системы, но также и формирования солидарности.

Все начнется завтра - обнажил ли этот ужасный кризис не только экономическое, но также политическое, моральное и духовное банкротство, с которым мы пока столкнулись только по касательной, и сможем ли мы достойно на него ответить - не только в отношении греческого кризиса - настоящей ответственностью и реформами.