Когда я спросил у президента Эстонии Тоомаса Ильвеса, не является ли его ежегодная встреча Друзей Эстонии аналогом российского Валдайского клуба Владимира Путина, в рамках которого каждый год собираются эксперты по РФ со всего мира, он ненадолго замолчал. «Охх... нет», - сказал наконец-то Ильвес, вглядываясь в меня из-под своих очков без оправы.

Конечно, мой вопрос был провокационным, ведь со времен распада Советского Союза в 1991 году Эстония и Россия пошли совершенно разными путями развития. Эстония с населением в 1,3 млн человек является самой маленькой из всех бывших советских республик. Тем временем, население России в 100 раз превышает эстонское. Эстония реализовала смелые реформы для того, чтобы добиться членства в Европейском Союзе и НАТО.

На встречу Друзей Эстонии, проходившей в причудливой столице этой страны Таллине, приехали в основном скандинавские и американские предприниматели, заинтересованные в том, чтобы вести здесь свой бизнес. С другой стороны, Валдайский клуб обычно посещают ради выступления Путина в режиме вопрос-ответ, которое затем появляется в различных ток-шоу, как свидетельство открытости Кремля.

Ильвес, в свою очередь, является одним из наиболее доступных президентов в мире. Когда я впервые обратился к нему в Twitter, то получил ответ в течение нескольких часов. В своем фирменном костюме-тройке с бабочкой Ильвес выделяется из когорты мировых лидеров. Кажется, он порой сам удивляется своим причудливым остротам, и обращается к советникам узнать, не перегнул ли он палку. Ильвес вырос в Нью-Джерси в семье эстонских эмигрантов, поэтому говорит на американском английском, как на родном. Когда Эстония стала независимой, он стал министром иностранных дел. И пообещал превратить Эстонию в «еще одну скучную скандинавскую страну».

Ильвес не хотел останавливаться на предполагаемой российской угрозе его стране после аннексии Крыма. Его увлечение - это технология. Он хочет превратить крошечную Эстонию в цифрового пионера, и спасти остальную Европу от отвержения научно-технического прогресса и бюрократии. Начиная с декабря этого года, эстонское правительство запустило программу электронного гражданства, которая позиционируется в качестве возможности для иностранцев получить электронную идентификацию в Эстонии и зарегистрировать свой бизнес в этой стране - в безопасной и небюрократической среде. Правительство также стремится привлечь работников физического труда из-за рубежа, используя игровой механизм набора, который чем-то напоминает стартап.

По словам косматого Таави Котка, являющегося главным чиновником в сфере информационных технологий Эстонии, уже 3680 человек подали заявки на получение e-residency, 2437 получили ключ электронной подписи и более 20 тыс. находятся в листе ожидания. «Если у службы поиска такси Uber нет машин, а у букинг-сервиса Airbnb нет недвижимости, значит, электронное гражданство может превратить Эстонию «в самую большую страну в мире», - сказал он с улыбкой.

Эстония стала лидером в цифровых технологиях, потому что доверяет своим инженерам, не обременена унаследованными технологиями и готова мыслить глобально, добавляет Котка. Лучший пример - это Skype, сервис интернет-телефонии, созданный в Эстонии.

После обретения независимости, банковские и государственные службы нужно было строить практически с нуля, и электронные решения зачастую были самыми дешевыми. Эстонцы голосуют и заполняют налоговые декларации через интернет. Бумаге нет места на заседаниях правительства Эстонии. Министры подписывают счета с помощью iPad и ноутбуков.

Создание цифровой идентификации человека является ключевым элементом безопасного электронного правительства, уверен Ильвес. В Эстонии цифровая идентификация связана с национальным реестром. Но в глобальном масштабе интернет превратился в «миллиардное шоссе», переполненное автомобилями без номерных знаков, сказал он.

ЕС грозит катастрофа, если он не адаптирует телекоммуникационные законы, и не откажется от старых способов мышления, утверждает Ильвес. Вопрос не только в том, что Европа не в состоянии конкурировать с Соединенными Штатами в вопросах финансовых инноваций, но и в отсутствии единого цифрового рынка, который позволил бы электронным сервисам путешествовать через внутренние границы так же легко, как и обычным товарам. Политический класс Европы не слишком хорошо разбирается в науке и технике, а существующее законодательство создавалось в другой эпохе, сказал Ильвес. «Мы должны переосмыслить закон, как операционную систему общества. Мы пытаемся запустить Skype на MS-DOS», - добавил он.

Сохранится ли Европейский союз в его нынешнем состоянии настолько долго, чтобы успеть спасти себя, - это другой вопрос. Эстония и десяток других стран Восточной Европы прошли сложный путь реформ, чтобы получить право членства в ЕС. Но сегодня на повестке дня стоит вопрос, останется ли в его составе Греция и Великобритания. В 2011 году Эстония была первой из трех стран Балтии, которая приняла евро в качестве своей валюты. Ильвес сказал, что евроскептицизм в других частях Европы не изменил энтузиазма эстонцев относительно европейских институций. Он гордится тем, что Эстония не нарушает правила, и соответствует требованиям зоны единой европейской валюты, а также является одним из немногих членов НАТО, которые вкладывают 2% своего ВВП в оборонный бюджет НАТО.

Ильвес призвал не преувеличивать военную угрозу, исходящую от России. Этнические русские составляют около четверти населения Эстонии, и значительная часть из них не имеют эстонского гражданства. «Интеграция русской общины идет довольно хорошо - лучше, чем кто-либо мог себе представить», - сказал он. Этнический русский шахтер в Эстонии получает 10 раз больше, чем его коллега в Восточной Украине, сказал Ильвес.

«Жители Нарвы - последние, кто хотел бы присоединиться к России», - отметил он, упоминая о крайнем восточном городе Эстонии, расположенном непосредственно на границе с Россией.

Президент США Барак Обама посетил Эстонию в сентябре, чтобы продемонстрировать, что Соединенные Штаты не забывают о новых членах НАТО. В июне министр обороны США Эштон Картер объявил в Таллинне, что американское оружие будет предварительно развернуто в ряде стран Восточной Европы, в том числе и в Эстонии.

«Единственное, что мне не нравится, так это термин «уверенность». Мы не пациенты на диване психолога, - сказал Ильвес. - Мы не боимся. Мы должны работать над сдерживанием».

Перевод - сайт Новое Время

Текст публикуется с разрешения автора

Изначально колонка опубликована на Reuters