Отмечаемый 24 августа День независимости Украины, выбравшей европейский путь развития, примечателен еще и тем, что волею судеб именно Украина стала олицетворением последней стадии путинизма, как разновидности имперской теории и практики геополитического влияния.

В отечественной научной и околонаучной литературе есть множество определений путинизма как общественно-экономического строя: государственно-капиталистический; полицейско-бюрократический; чекистско-клептократический; авторитарный с фасадом демократии; тоталитарный с элементами диктатуры и так далее.

Все эти определения хоть и верны, но все же они раскрывают отдельные проявления этого строя, вытекающие из его сути, понимание и осмысление которой необходимы для скорейшего преодоления этого опасного явления, предотвращения его повторения в будущем.

Сущность этого строя - продолжение советской империи, но на более слабой основе - территориальной, экономической и технологической, с упором на единственный аргумент - ядерный, доставшийся по наследству от СССР. Поэтому мы и называем путинизм постсоветским миниимпериализмом.

Путинизм, как известно, прошёл три основных этапа своей эволюции. Первый период охватил с 2004 по 2007 годы и пришелся на второй президентский срок Путина. Пришедший в себя после так называемого пристрелочного первого срока, новоявленный президент-чекист сменил премьера-реформатора, сторонника интеграции с Европой М. Касьянова на своего коллегу, бесцветного и безропотного М. Фрадкова и на пост мининдел вызвал из Нью-Йорка, просидевшего в ООН десять лет (!) С. Лаврова вместо сторонника переговоров с Западом, мягкого и обаятельного И. Иванова.

Путин готовил теоретическую базу для пересмотра сформировавшейся в ельцинский период концепции внешней политики от сотрудничества с Западом на конфронтацию в целях восстановления мифического геополитического влияния России, как наследницы СССР. Вызывающая и агрессивная февральская 2007 года Мюнхенская речь Путина положила начало этой конфронтации. (Впоследствии, в октябре 2014 года Путин произнёс похожую по направленности "Валдайскую речь", которую многие аналитики сочли "продолжением мюнхенской").

К сожалению, тогда Запад и, прежде всего, Евросоюз недооценили слова президента России, которые затем стали воплощаться в конкретные действия. Между тем, Путин дал ясно понять и послал сигнал прежде всего коллективному Западу о новой концепции внешней политики и изменения места России в регионе и мире, что и предопределило начало второго этапа путинизма, характеризуемого переходом от слов к делу, от теории к практике.

Помимо выдвижения на передний план энергетического фактора, такие с позволения сказать приемчики, как "вам можно, а нам нельзя", "на себя посмотрите" стали фирменным стилем дипломатии по-путински, определили действия Кремля на международной арене, заменив тем самым цивилизованные инструменты построения отношений на феодальные методы достижения целей с помощью демонстрации силы.

Параллельно с этим во внутренней области были предприняты попытки ускоренной "консолидации" национального самосознания, поиск и разработка концепции историко-религиозной "самобытности" России, ее взаимоотношений с западным и восточным миром.

Этот искусственно навязанный процесс проходил в противоборстве с европейским культурным влиянием. Полемика с Западом определила не только ход развития собственно политических идей, но и способствовала росту национализма и шовинизма в обществе.

Вскоре, чуть более чем через год после путинского демарша в Мюнхене, маленькая Грузия и её ненавистный Кремлю президент Саакашвили, попытавшийся восстановить территориальную целостность страны, станут первыми жертвами практики вооруженного запугивания соседей и напоминанием миру о сфере влияния и интересов России.

Двусмысленная позиция, занятая Евросоюзом и НАТО по грузинским событиям, в решающей степени способствовала укреплению веры Путина в своей безнаказанности и непогрешимости, придала уверенность в проведении в дальнейшем агрессивной политики, что и показали действия Кремля в отношении Украины, что стало началом третьего и последнего этапа путинизма или постсоветского миниимпериализма.

Этап оказался наиболее сложным для Путина и его окружения. Они не учли печального опыта советской империи, вознамерившейся соперничать с Западом без соответствующей экономической составляющей. Главная ошибка Путина состоит именно в том, что он, несмотря на многомиллиардные доходы от экспорта улеводородов, пренебрег потребностями развития экономики, ее структурной перестройки на основе технологической модернизации.

Вместе с ядерным арсеналом путинский режим унаследовал у СССР сырьевую экономику с серьезными внутренними диспропорциями, которые и предопределяют ее неконкурентоспособность на внешних рынках. Ядерный и газовый шантажи, применяемые в давлении на Запад, дают серьезный сбой. Евросоюз и США, исходя из грузинских уроков, выступили единым фронтом против путинской агрессии в отношении суверенной Украины.

Антипутинские санкции, беспрецедентное ухудшение конъюнктуры мирового рынка углеводородов стали серьезным и, без преувеличения можно сказать, последним экзаменом на прочность путинской политико-экономической системы, его "рейтинга" в 89% среди оболваненного населения. Значительное снижение покупательной способности рубля и сокращение реальных доходов населения, бессмысленное введение продэмбарго с уничтожением импортной еды и сельхозпродукции уже начинают вызывать определенные сомнения в "гениальности" собирателя русско-советских земель и борца с "аморальным и загнивающим Западом" даже среди его стойких сторонников.

Попытки Путина создать "малый Советский Союз" путем образования с отдельными саттелитами так называемого Евразийского Экономического Союза (ЕАЭС) являются еще одним проявлением миниимпериалистической политики. Позиционируемая как интеграционная экономическая группировка, Союз представляет собой чисто политический проект, направленный на вовлечение новых членов из бывших советских республик для восстановления и расширения влияния Москвы. О его "экономической эффективности" свидетельствует серьезные торговые противоречия, которые преследует его членов, прежде всего Россию, Беларусь и Казахстан, с момента вступления в силу в январе 2015 года.

А о явной политической подоплеке и главенствующей роли России в ЕАЭСе говорит тот факт, что Москва оказывает давление на всех его членов и пытается втянуть их в бесперспективное санкционное противостояние с Европой и США. Казахстан и Беларусь уже ощутили "благо" от интеграции с Россией: девальвация казахского тенге и все увеличивающийся дефицит финансов Минска от сокращения переработки российской нефти и торговых ограничений подвели эти страны к переосмыслению евразийства по-путински. В печати появляется информация о критических высказываниях Назарбаева и Лукашенко относительно дальнейшего участия в ЕАЭС.

В противоположность этому три бывшие советские республики - Украина, Грузия и Молдавия поочередно, в течение 2014 года подписали Соглашения об ассоциации с ЕС, что открыло новую страницу в их политическом и экономическом развитии и явилось серьёзным препятствием в реализации планов Путина по восстановлению СССР под эгидой Москвы.

Наиболее сильным потрясением для Кремля безусловно была потеря Украины - крупнейшего государства, без которого его ЕАЭС выглядит куцым и неполноценным как в экономическом так и, прежде всего, политическом плане. Именно это обстоятельство и толкнуло Путина на авантюристическую попытку войной заставить украинский народ свернуть с европейского пути, что лишний раз свидетельствует об ущемленной имперской природе нынешней чекистской хунты в Кремле.

Миниимпериалистическая природа путинского режима переживает последнюю фазу в своем развитии, которая проходит на украинском направлении. Стойкость украинского народа и твердая позиция Запада говорит о том, что дни постсоветского миниимпериализма сочтены.

Попытки восстановления империй обречены на провал. Об этом, кстати, свидетельствует и еще один позорный пример имперского реанимирования - провалившегося "возрождения" Османской империи, предпринятого "другом" Путина - ближневосточным фюрером Эрдоганом, принесшим столько горя народам этого региона.