Я представляю себе ситуацию так: нас захватили. Люди, называющие себя в России государством, силой и хитростью захватили нас и обложили непомерной данью.

Мы платим 13% подоходного налога, плюс еще работодатель платит за каждого из нас, у кого есть работа, как минимум 26% единого социального налога - получается 39%. Еще куча налогов, которые мы платим, запрятаны в акцизные марочки, наклеенные на каждую бутылку вина и каждую пачку сигарет. Зашиты в цену бензина, которым мы заправляем автомобили. Одним словом, примерно половину своих доходов мы отдаем государству налогами.

Такие налоги бывают только в двух случаях: если вы живете в европейском мегасуперэкстрасоциальном государстве или если вас захватила оккупационная армия, обложившая вас непомерной данью.

Оглядываемся вокруг. Своим глазам свидетелей не надо. Вокруг нас никакое не европейское мегасуперэкстрасоциальное государство. И вообще не социальное государство. Потому что социальное государство не стало бы тратить денег на войну в Сирии до тех пор, пока существует на его территории хоть один детский дом. Социальное государство, если бы оно у нас было, ни минуты не задумываясь, поменяло бы местами военный бюджет и бюджет здравоохранения. А бюджет на содержание государственного аппарата поменяло бы местами с бюджетом образования.

Следовательно, у нас не социальное государство. Следовательно, нас захватили. Люди, называющие себя государством и отбирающие у нас половину заработков, кроме того, поганят и транжирят все, что мы называем Отечеством, - язык, народ, землю.

В этой ситуации есть три способа вести себя.

Во-первых, можно было бы совершить революцию. Но на это у нас нет никаких ресурсов. Совсем никаких ресурсов. Три года назад на несколько мгновений нам показалось, будто в качестве ресурса у нас есть белые ленточки, но теперь даже и белых ленточек нету. Ноль ресурсов! Ничего! Zero! Zilch!

Во-вторых, можно было бы совершать отчаянные поступки. Как художник Павленский. Зашить себе рот. Приколотить себе яйца гвоздями к брусчатке. Подпалить ФСБ.

Я понимаю. Иногда я и сам впадаю в такое отчаяние, что мне хочется совершить отчаянный поступок. Как Павленский. Насадить свою жопу на шпиль Спасской башни, вертеться на ветру и скрипеть на всю Ивановскую в том смысле, что какие же вы все, гады, кремлевские флюгеры.

Но я сдерживаюсь. Потому что Павленский молодой человек, а я старый. Когда я достиг пика своей профессиональной карьеры, Павленский учился в пятом классе. Я старый и считаю сдержанность доблестью. Или просто у меня не хватает сил на отчаянные поступки. Смелости. Дерзости. Чего-то не хватает.

Поэтому я выбираю третий путь - утешаю себя тем, что, заплатив непомерную дань захватчикам, организую среди друзей, соседей и знакомых еще одно, второе, альтернативное налогообложение. Я называю его благотворительностью. Я исхожу из того, что вот когда у нас отняли половину заработанного и потратили отнятое у нас на то, чтобы угробить две сотни наших соотечественников над Синаем, все равно ведь надо лечить и учить детей.

Ограбленные на ползарплаты, все равно ведь мы должны скинуться и лечить больных, все равно ведь наскрести по сусекам и рассказать детям, что Земля вертится вокруг Солнца, дуб - дерево, олень - животное, Россия - наше Отечество, смерть неизбежна...

Все равно ведь надо делать это под игом вплоть до того светлого дня, когда неизвестным мне чудом удастся от ига освободиться.

Я делаю всю эту тихую работу и тихо завидую художнику Павленскому, совершающему отчаянные поступки. Возможно, просто прикрываю трусость всей этой болтовней, изложенной выше.