Я уже немолодой наблюдатель мировой политической сцены, но за долгие годы холодной войны между CCCP и США, СССР и НАТО не припоминаю такого уровня инцидента между военными самолетами оппонентов, пишет Андрей Пионтковский для "Апострофа".

Были, конечно, опасные сближения и вторжения и подлодок, и самолетов, и кораблей, постоянно следивших друг за другом. Но политические руководители США и СССР после уроков кубинского кризиса вели себя достаточно ответственно, и дело не доходило до такой драматической развязки. Потому что они не стремились к эскалации конфликта. Были горячие линии связи: и на высшем уровне, и между военными. Таких столкновений всегда стремились избежать.

Сегодняшняя ситуация не возникла случайно. Эрдоган, конечно, не подарок. Он, кстати, очень похож на Путина - авторитарный правитель, создающий себе образ мачо у своих телепузиков и тоже, видимо, считающий распад Османской империи величайшей геополитической катастрофой первой половины XX века. Но ведь вторжения в турецкое воздушное пространство продолжались уже около месяца. И это не секрет ни для кого. Один раз Москва даже официально извинялась, сославшись на сложные погодные условия. А Турция, в свою очередь, неоднократно предупреждала, что она будет сбивать любые самолеты, вторгающиеся в ее суверенное пространство.

И почти неизбежное произошло с самолетом, что почему-то вызвало полную растерянность в Кремле. В лентах новостей начали появляться совершенно дикие комментарии Пескова. Сначала Минобороны доказывало, почему-то им так приятней было, что самолет был сбит с земли на высоте 6 тыс. метров. А потом уже, когда стало ясно, что отрицать невозможно, начали говорить, что да, какой-то самолет был сбит турецкими истребителями, и была выдвинута версия о двух сбитых самолетах. "Безобразие, собираются связать два совершенно не имеющих друг к другу никакого отношения инцидента - сбитый с земли наш самолет и неизвестный, вторгшийся самолет". Но эта безумная версия Пескова-Навки продержалась всего полчаса, потому что Путин был вынужден, наконец, признать, что бомбардировщик Су-24 был сбит именно так, как об этом сообщало турецкое Министерство обороны.

Очень показательна одна фраза, или, скорее, зацепочка в заявлении Путина: "В любом случае этот самолет не представлял угрозу Турецкой республике". Видимо, было зафиксировано всеми наземными радарами и спутниками, что самолет действительно находился в турецком воздушном пространстве, и заготовлена окончательная официальная российская версия: самолет случайно туда забрался, был сбит в тот момент, когда возвращался, и был уже на километр по ту сторону от турецкой границы.

Но важны не различные интерпретации происшедшего. Важно, как Москва собирается дальше реагировать. Путин уже дал ответ: пиар-эскалация конфликта по полной программе. "Трагические последствия для российско-турецких отношений", "удар в спину в нашей борьбе с террористами", "многолетние пособники террористов", отмена визита Лаврова.

Особенно трогательно обвинение Турции в финансировании ИГИЛ через закупку у него нефти. И это через несколько дней после сенсационного разоблачения "суперкрота" Венедиктова, который, ссылаясь на свои застольные беседы с высшими российскими руководителями, поведал нам, что основным бенефициаром нефтяного бизнеса ИГИЛа является как раз не Турция, а АСАД (!!!).

Очень интересно проследить за реакцией Турции. Когда был совершен террористический акт против Франции, почему-то Франция, член НАТО, в лице президента Олланда не обратилась в НАТО за помощью согласно пятой статье, а побежала на цыпочках целовать ручку Путину. На Францию примитивный кремлевский шантаж сработал: "Пока вы не договоритесь с Россией и будете и дальше проводить вашу глупую политику санкций и поддержки Украины, ваши неприятности будут продолжаться". Фактически, Москва предлагает Западу "крышу" от исламского терроризма, но на своих очень жестких условиях - сдать Украину и вообще все постсоветское пространство, как зону доминирования Кремля...

Турция же повела себя как член НАТО, надеющийся на защиту со стороны Альянса, а не на добрую волю Путина. Повторюсь, что это беспрецедентное обострение отношений России с НАТО. Но Путин к этому своими действиями просто Турцию подталкивал.

Зачем он провоцировал Турцию? Ведь у Эрдогана много общего с Путиным, как у двух автократов, у них масса экономических интересов. Например, "Турецкий поток" все до сих пор собираются строить.

А сейчас по турецкому телевидению в качестве гласа народа идут призывы к русским убираться с их курортов. Теперь будем туристов из Турции вывозить, но в "Крымнаш" они не поедут.

Ответ один - ему нужна была пиар-эскалация. Чтобы то, что случилось во вторник, рано или поздно случилось. Чтобы он еще раз заиграл желвачками, раздвинул ноги, показывая, кто тут главный самец. По телевизору расскажут, что мы воюем со всем миром - и с ИГИЛом, и с НАТО в одном флаконе. Это взбодрит российских телепузиков на фоне катастрофического ухудшения экономического положения и нарастающего социального конфликта "Ротенберги-дальнобойщики". Кстати, дальнобойщикам объяснят, что во время военного конфликта со всем светом всякие антиправительственные действия - это измена Родине и предательство. Если не угомонятся, то лидеров арестуют, или те просто исчезнут при таинственных обстоятельствах.

Путина интересует не реальная война с НАТО (моськи со слоном, по замечательному выражению главы его администрации), а пиар-картинка на телевизионном экране. Вечная борьба Евразии с Океанией по Оруэллу. Сплочение нации вокруг вождя и подтягивание поясов. НАТО тоже не нужно военное столкновение с Путиным. Но, безусловно, организация выразит очередную "глубокую озабоченность". Интеллигентики, когда их провоцирует бандит, стрелять не будут. Но Эрдоган - не интеллигентик, а тоже по жизни бандит. Вот он и стрельнул.

Если вернуться к украинской тематике, то, мягко говоря, вряд ли такое развитие событий поможет Путину убедить Запад снять санкции. Олланда он, пожалуй, соблазнил, но тот там все не решает. Ему достаточно прочистят мозги при встречах с Кэмероном, Обамой и Меркель, и до середины Москвы-реки эта редкая птица долетит уже с несколько меньшим энтузиазмом сдать Украину, чем, подогреваемый всеми бывшими французскими премьерами, он рвался туда еще несколько дней назад.