Вмешательство Президента России Владимира Путина в сирийский конфликт приветствовалось некоторыми, как момент для Кремля «выйти из тени». Аргументированный конфликт России с Исламским Государством увязал интересы страны с интересами Запада.

Даже сбитый Турцией российский боевой самолет, кажется, не уменьшил этого оптимизма.

Более того, на недавней пресс-конференции, Президент США Барак Обама вновь призвал Путина присоединиться к альянсу против Исламского Государства. Президент Франции Франсуа Олланд представил свой недавний визит в Москву, как попытку по созданию широкой международной коалиции против террористической группы.

На первый взгляд, идея, что Россия является естественным союзником в борьбе против исламских террористов, кажется, имеет смысл. Страна испытала ужасные террористические атаки со стороны исламских экстремистов, включая взрыв пассажирского самолета над Синайским полуостровом в ноябре этого года, в результате которого погибли 224 пассажира и члены экипажа, большинство которых были россиянами. Около 20 миллионов мусульман, большинство из них сунниты, проживают на территории Российской Федерации, и согласно службам безопасности страны, около 7000 бойцов из бывших Советских республик и России присоединились к Исламскому Государству.

Вместе с тем, при более глубоком рассмотрении, становится ясно, что антитеррористический союз с Россией всего лишь иллюзия. Путин не вошел в Сирию, чтобы победить Исламское Государство. Он вмешался, чтобы спасти режим клиента России, Президента Сирии Башара аль-Асада. Иногда Путин может создать впечатление, что он готов отказаться от Асада, но в конечном итоге он будет его защищать. Оставить Асада на произвол судьбы, было бы признаком слабости - и, следовательно, анафемой Путину.

Простым россиянам может угрожать опасность атак со стороны исламских экстремистов, но они представляют меньшую угрозу для Путина или его союзников. Россия действительно испытала ряд терактов, в том числе в Бесланскую резню 2004 года, в которой были убиты 334 человека, большинство которых были школьники. Практически в каждом случае, ответ на атаки был жестоким, неумелым и дорогостоящим, с точки зрения потерянных гражданских жизней. И все же, каждый раз режим Путина выходил из создавшейся ситуации. Действительно, террористические атаки на рубеже нынешнего столетия укрепили общественный настрой против Чеченских повстанцев и дали Путину общественную поддержку, необходимую ему для разрушения города Грозный, столицы Чечни.

Доверие Путину в борьбе с терроризмом отражает структуру Российской государственной безопасности. Россия тратит больше на внутреннюю безопасность, чем на национальную оборону. Она имеет войска Министерства внутренних дел, федеральную службу безопасности (ФСБ) спецназ, ОМОН (отряд мобильный особого назначения) войска, подразделения военной разведки, и обширную сеть внутренних шпионов и информаторов. Противникам режима не разрешено баллотироваться на выборах, их права на проведение демонстраций ограничены и они являются субъектами юридического произвола в судах. Граждане не имеют практически никакой защиты от прослушивания или перехвата их электронных сообщений.

Каждое общество должно поддерживать баланс между гражданскими правами и национальной безопасностью. Путинская Россия качнулась в одну крайность спектра, в то время как в Соединенные Штаты и Европа (несмотря на протесты борцов за гражданские права) решили занять другую сторону. Действительно, Россия является примером вершины того, что может сделать государственная власть для того, чтобы контролировать террористическую деятельность. Это была бы редкая экстремистская группа, в которую бы не внедрился информатор, который подчиняется Москве. Существует даже доказательство того, что те, кто осуществил резню в Беслане, были внедрены Российской разведкой. Более того, любая террористическая группа знает, что их деятельность столкнётся с самым экстремальным применением силы. Например, в Беслане, российские спецслужбы использовали термобарическое оружие.

Как показывает реакция на теракты в Париже, казалось бы, случайное убийство 130 гражданских лиц имело монументальный резонанс на Западе - особенно, когда сложно понять религиозные и идеологические мотивы. Но Кремль оценивает человеческие жизни меньше, чем западные общества. В расчетах Путина, потери жизней в экстремистских атаках нежелательны, но в конечном счете приемлемы, если это не угрожает режиму.

Русские люди шокированы и испуганы. Но русский режим в первую очередь занят собственным выживанием - и тем, как можно было бы использовать страх общественности для своей выгоды. Работа с Западом по борьбе с Исламским Государством не служит ни одной из этих целей.

Пол Грегори, Project Syndicate (США)

Отмечу, что россияне уже понесли значительные потери в Сирии.

Как сообщил в конце ноября журнал Der Spiegel, погибли по меньшей мере два солдата 22-ой бригады специального подразделения ГРУ, которая базируется в Ростове-на-Дону. Они были похоронены в Ростове 12 ноября.

26 ноября в Сирии повстанцы из оппозиционной группировки Ахрар аш-Шам нанесли артиллерийский удар по авиабазе РФ Хмеймим в провинции Латакия, в результате которого российская группировка понесла потери погибшими и ранеными.

Минимум один российский летчик погиб 24 ноября при крушении российского Су-24 в результате атаки турецких ВВС.

А первые «грузы 200 и 300» стали поступать в Россию из Сирии еще в октябре. В частности, 20 октября пресс-служба Главного управления разведки Минобороны сообщила о том, что из Сирии в Севастополь накануне были доставлены тела 26 погибших военнослужащих 810-й отдельной бригады морской пехоты РФ, базирующихся в оккупированном Крыму.