Играем с дочкой в "съедобное – несъедобное". Берем мяч и бросаем его друг другу, выкрикивая разные слова. Несъедобные слова ловить нельзя. Съедобные – нужно.

– Картошка!

Дочка ловит мяч и, довольная, показывает, как она облизывается.

– Я люблю картошечку.

– Конфета!

Это она уже мне в ответ.

Я стараюсь её заставить задуматься.

– Слон!

Она ловит мяч и голосом девочки из фильма про Красную Шапочку интересуется:

– А ты пробовал съесть слона?

Как можно съесть слона, когда он смешно гундосит, дружит с попугаем и носит очки? Каннибализм какой-то, а не игра. Так, если слонов начать есть, можно скоро совсем без друзей остаться. Нет, нам такое съедобное не надо.

– Бегемот! – дочь проверяет меня в ответ, получай, мол, гранату.

Я ловлю мяч.

– Мне бегемот нравится. Хотя и жестковат.

Дочка смеется, хватает из вазы конфету и убегает к куклам, делиться новостью про бегемота.

Моя российская теща привезла с собой мешок российских конфет самых разных российских фабрик, и теперь они в одной вазе конкурируют с нашими местными производителями. Не знаю, в чем тут больше дело, сила привычки побеждает, или ребенка действительно конфетой не обманешь, но российскому производителю на примере моей дочки конкурировать получается плохо. Столько времени уже прошло с приезда тещи, а в холодильнике российская продукция никак не заканчивается.

Дочь прибегает ко мне через минуту, раскрывает мою ладонь и без лишних предисловий выплевывает в неё российскую конфету.

– Это же несъедобно, – укоризненно замечает она.