Меня часто упрекают за бессердечную позицию по Донбассу. Дескать, нет жалости "к нашим людям".

Разница в наших позициях в том, что вы смотрите на ситуацию с позиции человеческой жизни, а я смотрю с позиции жизни социального организма. А это различная продолжительность процессов.

Один немецкий политик после Второй мировой сказал: "Пусть у нас будет хреновенькая, но наша Германия, а там посмотрим". Вот и я говорю: "Давайте сначала построим нашу ФРГ, пусть она будет хреновенькая, но наша, а там посмотрим, что делать с нашей ГДР. Какие ресурсы у нас появятся, возможности". Если бы немцы после Второй мировой двигались в логике ура-патриотов, то они должны были массой двинуться на врагов и все как один полечь в неравной борьбе. Вместо этого они залегли, зализали раны и через 45 лет вернули назад свою ГДР. Вернули при жизни многих тех, кто помнили страшный коллапс.

Поэтому я задолго до войны говорил о том, что мы должны стать историческим народом, то есть народом, который имеет долгую память и делает постоянную рефлексию относительно своих побед и ошибок, чтобы становиться еще сильнее или оставаться на сильных позициях.

Вот почему нужно смотреть на эту ситуацию в длинной рамке, чтобы видеть перспективу. А украинцы все время хотят реализовать свои желания в рамках одной жизни, а лучше получить все и сразу. Но так не бывает. Бывает только для ограниченных индивидов и то, как мы посмотрим на наших олигархов, это все равно ведет к печальному финалу. Пусть Россия даже присоединит Донбасс сегодня – это не страшно. Страшно на протяжении столетий не реализовать наш потенциал, страшно жить в неволе, страшно быть вечно перспективным. Вот это реально страшно. Все остальное – это как прилив и отлив. Судьба страны подобна реке, которая то разливается, то уменьшается. Главное не пересохнуть.