Постреволюционная конфигурация власти, как это часто бывает, на том или ином этапе претерпевает естественных трансформаций. Собственно, это единственное сходство сегодняшней ситуации с ситуацией 2005 года.

Напомню, что в сентябре 2005 года, параллельно с отставкой Кабмина активно обсуждалась тема возможного госпереворота с захватом властью Юлией Тимошенко. Хотя внутриэлитный переворот тогда уже де-факто произошел, в виде изменения фундамента легитимности тогдашней власти. Если в первый постреволюционный период (январь-сентябрь 2005 года) власть черпала свою легитимность, прежде всего в "нижней" (народной) политике, то после отставки Кабмина Тимошенко - в "верхней" (элитной) политике. Первое постмаймайданное правительство было сугубо политическим, то есть формировалось по политическим критериям. Власть после сентябрьских событий - это результат внутриэлитного соглашения.

Сейчас, несмотря на внешнюю схожесть, в смысле событий вокруг правительства, и даже заявления Михаила Саакашвили об олигархическом перевороте, ситуация совсем иная. Прежде всего, в виду факторов, влияющих на украинскую ситуацию (внешняя агрессия РФ, зависимость от международных финансовых структур, активная позиция гражданского общества). Схожая она только в том, как я написала выше, что так или иначе должно произойти частичное переформатирование властной конфигурации, причем не второе, а уже третье с момента Майдана 2013-2014. Украине нужен управленческий переворот.

Сегодня нет личностного конфликта между президентом и премьером, как это было в 2005 году между Ющенко и Тимошенко. Разногласия, конечно же, есть, но Порошенко и Яценюк не раз демонстрировали умение достигать компромиссных решений. Дело также не в "совместном договорняке", как многие написали после голосования 16 февраля депутатами БПП по отставке правительства. Во-первых, есть фактор международной поддержки Запада, для которого любые кадровые изменения рассматриваются как риск (вполне возможно, что Яценюк заручился поддержкой США). Во-вторых, среди политиков и политических сил коалиции, оценивших негатитивно работу правительства, есть разные мотивации. Если "Батькивщина" рассматривает досрочные выборы уже сейчас как один из приемлемых сценариев, то БПП - нет, "Самопомич" - под вопросом. В этом смысле, отставка ради отставки, а не отставка как возможность перезапуска совместной работы "коалиция-правительство", не имеет большого смысла.

Парламентско-правительственный кризис сегодня сопровождается следующими проблемами: а). низкий уровень доверия к этому правительству, и при этом бескомпромиссность премьера; б). нежелание отдельных фракций коалиции - "Самопомочи" и "Батькивщины" - находиться в составе коалиции, если все останется как есть на уровне Кабмина (собственно, "Батькивщина" уже анонсировала свой выход из коалиции); в). недостаточное количество голосов и для отставки правительства, и для вотума доверия, что обеспечило бы поддержку Кабмина на законодательном уровне. В итоге, мы имеем правительство, находящееся в полуфункциональном режиме работы, из-за отсутствия достаточного количества голосов в ВР. В этом смысле два противоположных риска - обездвиживание ситуации и активизация в направлении досрочных парламентских выборов по старым правилам - сегодня равноценны и равнодеструктивны.

Выход в переформатировании правительства и коалиции - вполне адекватен. И на уровне отдельных фигур, и, возможно, на уровне отдельных субъектов (фракций). При этом переформатирование должно привязываться, прежде всего, к тому, как сделать сотрудничество Кабмина и парламента эффективным.

Де-факто мы имеем исчерпаемость подхода к властной конфигурации, установившейся после Майдана 2013-2014, аннексии Крыма и военных действий на Донбассе.

Первый формат властной конфигурации (ноябрь 2014-сентябрь 2015) - это объединение совершенно разных политиков/управленцев вокруг двух тем: 1. консолидации вокруг европейского выбора Украины и необходимости реагирования на внешнюю агрессию РФ; 2. нежелании находиться в одной компании с Оппоблоком. При этом во власть пришли совершенно разные люди по уровню образования, профессионализма, опыта, поколенческого критерия, мотивации. Отсюда - разнонаправленность действий: кто-то пришел ради пиара, кто-то ради власти, кто-то ради коррупционных схем, кто-то - ради международной репутации и т.д.

Разные мотивации и отсутствие внятной управленческой системы не позволяют выстроить эффективное сотрудничество между разными ветвями власти и единство на уровне целей - у каждого свои победы и поражения. В итоге, парламент сам по себе, и живет в логике политических рейтингов партий.

Правительство - тоже само себе, и живет в логике обязательств перед МВФ. Граждане - тоже сами по себе, при этом сложное социально-экономическое положение усугубляется феерическим популизмом отдельных политиков/партий, поскольку еще больше уводит от понимания реальной ситуации. Правительство и парламент встречаются только тогда, когда уж совсем нельзя обойтись друг без друга, - принятие бюджета или законов, необходимых для соблюдения наших обязательств перед внешними партнерами.

Поэтому и хромает зачастую качество законопроектов, как поданных правительством, так и депутатами. Общий же показатель "реформаторского потенциала" политического класса - это подход к той самой поправке об электронном декларировании. Последнее из событий в этой теме - это закон N3755, принятый на днях депутатами и раскритикованный Послом ЕС в Украине Томбинским, как не соответствующий антикоррупционным обязательствам Украины.

Второй формат властной конфигурации (с сентября 2015-действует сейчас) обусловлен концентрацией внимания на внутриполитической повестке. Те же Минские соглашения и предложенные изменения в Конституцию для отдельных политиков/политических сил стали предметом критики не столько с точки зрения безопасности страны или предложенной реформы как таковой (качественной или нет - это уже другой вопрос), сколько с точки зрения возможности зарабатывать рейтинги на очень чувствительной для общества теме. Это и есть незрелость политических элит. Постепенно вопрос коалиции и оппозиции, во многом, приобрел формальный характер. Большие процессы, в том числе коррупционные, все равно идут вне деления на коалицию и оппозицию.

Из пяти фракций, создавших коалицию, Радикальная партия юридически вышла из коалиции. Две остальные - "Батькивщина" и "Самопомич" - будучи формально в коалиции, очень часто де-факто были в оппозиции к тем или иным решениям БПП и НФ. В итоге, у нас появилась широкая коалиция и широкая оппозиция, в зависимости от вопроса, выносимого на голосование. То есть такая realpolitik, когда в каждой отдельной ситуации стали возможны самые разнообразные союзы, исключительно из тактической выгоды. Местные выборы и то, какие коалиции там сформированы, очень хорошо отобразили именно эту тенденцию. Апофеозом такого подхода и стало голосование за отставку правительства 16 февраля, когда фактически стало понятно, что премьер-министр заручился поддержкой представителей крупного капитала.

Частично такой поворот стал возможен из-за элемента кризиса доверия, в том числе между президентом и премьером. С одной стороны, в ряде ситуаций мы видели, что те или иные реформаторские законы (особенно в части безвизового режима) проходили, во многом благодаря инициативной позиции самого президента. А с другой - такое непопулярное в обществе решение как повышение тарифов обнулило рейтинг премьера и НФ, и Яценюк, видимо, считает несправедливым, что он "принес в жертву" свой рейтинг, но его все равно хотят отправить в отставку. И, тем не менее, разрешение парламентско-правительственного кризиса лежит не в области отношений президент-премьер. И не в области союза премьера и олигархов как гарантии, а в области нахождения взаимного компромисса.

Компромисса, с учетом мнения общества (та же отставка генпрокурора Шокина мотивирована, во многом, тем, что уже не столько Шокин, сколько власть в целом стала объектом критики) и с учетом обеспечения совместной работы Кабмина и ВР. Логика обращения президента к правительству заключалась в переформатировании правительства в рамках существующей коалиции. Теперь же - все идет к ее распаду и уже потом к изменениям на уровне Кабмина.

Украине сегодня нужен третий формат властной конфигурации, выстроенный вокруг реформаторской повестки правительства и парламента. Не вследствие досрочных выборов, а уже сейчас. Кабмин и парламент должны начать, как минимум, с двух подходов - прекратить практику публичного шантажа, обессмысливая, тем самым, новосозданные органы по борьбе с коррупцией и формируя в обществе еще большее недоверие к институтам власти; сделать общество партнером в проведении реформ, в том числе через понятность и объяснение тех или иных решений.

По большему счету, сегодня есть два варианта развития ситуации: 1. в правительстве проводятся кадровые изменения в привязке к мнению общества и правилам выстраивания работы между коалицией и Кабмином; 2. все обездвиживается. Оба варианта не отменяют досрочных парламентских выборов. Только в первом случае у депутатов есть время и стимул для принятия важнейших законов, в том числе нового закона о выборах в ВР, в режиме политического консенсуса.

Второй вариант означает, что отдельные политические партии переходят в режим более острой критики, прежде всего, правительства, и, с учетом отсутствия необходимого количества голосов для принятия важнейших законов, перспектива досрочных выборов резко возрастает. В свою очередь, возрастает волна политического популизма и перспектива прихода популистов к власти, и Украина, соответственно, выпадает на период избирательной кампании из процесса принятия важнейших решений. Именно в этом самая большая угроза политического кризиса.