В понедельник, 15 февраля, российское информационное агентство ТАСС сообщило о том, что прокурор оккупированного Россией Крыма Наталья Поклонская подала в Верховный суд Крыма иск о запрете деятельности Меджлиса крымскотатарского народа. Основанием для этого стало обращение пяти крымскотатарских организаций: «Къырым бирлиги», «Крымские татары - опора Крыма», «Комитет крымскотатарской молодежи», «Совет крымскотатарских старейшин», «Национальная культурная автономия крымских татар в городском округе Судак».

По словам Поклонской, от крымскотатарского населения «продолжают поступать обращения с просьбой признать противоправной и провокационной деятельность Меджлиса крымскотатарского народа».

«В Верховный суд республики Крым подается подписанное мной заявление с просьбой признать общественное объединение меджлис крымскотатарского народа экстремистским и запретить его деятельность на территории Российской Федерации», - сказала Поклонская в комментарии агентству «Интерфакс».

Во-первых, гражданка Украины Наталья Поклонская совершает уголовное преступление уже самим фактом пребывания на должности у оккупационных властей.

Во-вторых, Меджлис крымскотатарского народа не является и никогда не являлся общественной организацией. Это представительский исполнительный орган коренного народа Крыма, который избирается в соответствии с демократическими процедурами. Фактически, речь идет о политическом институте коренного народа Крыма.

В-третьих, определение экстремизма предполагает приверженность к крайним взглядам, к использованию крайних мер (включая теракты и взятие заложников) для достижения своих целей. Это скорее применимо к действию российских властей и их наемников, чем к Меджлису.

Однако, если мы рассмотрим Крым не просто как оккупированную, а как аннексированную территорию, то есть такую, которую страна-агрессор официально провозгласила своей частью, тогда действия российских чиновников и коллаборантов в Крыму можно расценивать как официальные действия России. И тогда картина меняется.

Даже прокурор Поклонская не имеет в своем арсенале ни одного дела, которое указывало бы на экстремистский характер деятельности Меджлиса. А даже если бы такое дело было сфабриковано, оно все равно не могло бы служить причиной запрета, а тем более обвинения в экстремизме исполнительного и представительского органа власти целого народа. Так, к примеру, решение российской Думы «о присоединении Крыма» незаконно и даже преступно. В этом случае можно рассматривать преступный характер действий группы депутатов, пусть даже и подавляющего большинства. Но нельзя назвать российскую Думу экстремистской организацией, потому что она представляет собой институт, а не общественное собрание.

Важно другое. Поскольку Меджлис является представительским органом - в избрании его членов и в его работе принимало участие огромное количество крымских татар. Подавляющее большинство представителей этого народа взаимодействовало с Меджлисом по всевозможным вопросам: от организации культурных мероприятий до выделения земельных участков и помощи в обустройстве при возвращении на историческую родину. Признать Меджлис экстремистской организацией означает потенциально обвинить любого представителя крымскотатарского народа в экстремизме, поставив его вне закона. Перед нами надуманный способ, в котором преступника классифицируют по очень общему признаку. Не в рамках совершенного им преступления, а по степени его участия в политической жизни своего народа.

Таким образом, мы можем говорить о преследовании по национальному признаку, об официальном признании людей определенной национальности экстремистами. И тут возникает вопрос: как реагировать на произошедшее? Кто должен нести за это ответственность: оккупационные власти или официальная Москва, признавшая Крым частью своей территории?

Безусловно, ретивость крымской прокуратуры займет достойное место в доказательной базе тех преступлений, которые совершили и совершат российские оккупанты на украинской земле. Но есть ведь и другая сторона медали. Российская Федерация официально признала Крым своей территорией и, развязав преследования против определенного народа, нарушила те международные нормы и конвенции, которые обязалась соблюдать. Как отреагировало бы международное сообщество, если бы в России попытались официально признать экстремистами, например, всех бурятов? Очевидно, это вызвало бы резонанс и привело бы к исключению России из ряда международных организаций, к санкциям, к признанию подобного решения преступным. Акцентируя внимание на оккупации, мы забываем о том, что кремлевская власть не только несет ответственность за все решения по Крыму, но и, признав Крым своей территорией, проводит на полуострове официальную внутреннюю политику. А это значит - противопоставляет себя международному праву уже в совершенно новых плоскостях.

Или возьмем другой пример. Россия вывозит из Крыма культурные ценности. Третьяковка уже ведет переговоры о том, чтобы разместить у себя коллекцию картин Айвазовского, хранящуюся в феодосийском доме-музее художника. Есть сообщения о вывозе ценностей из Херсонесского заповедника. Казалось бы, такие действия представляют собой типичное поведение оккупанта. Но если говорить о ценностях, то они принадлежат Украине. И тогда российские музеи и Министерство культуры приобретают ворованное. Для всего мира картины Айвазовского имеют официально признанного собственника, и это не Третьяковская галерея, и даже не федеральный округ Крым. Официальная Москва ссылается на референдум как на основание для смены территориальной принадлежности Крыма. Но никаким референдумом отменить вопрос собственности нельзя. Поэтому даже с точки зрения российского законодательства украинские ценности, находящиеся на территории, которую РФ считает своей, вместо передачи законному собственнику, были попросту украдены.

Комментируя данную ситуацию, начальник управления музейного дела и культурных ценностей Министерства культуры Украины Василий Рожко сообщил: «украинские власти сегодня не имеют механизмов прямого контроля над музеями на полуострове. Доступные механизмы контроля - специальные мониторинговые миссии ЮНЕСКО, Совета Европы, которые могут добиться въезда на полуостров и проверить, что там осталось из музейного фонда Украины».

Мы опять возвращаемся к тому, что экспроприация украинских ценностей в аннексированном Крыму, с точки зрения международного права, является кражей, которую официально совершило российское государство. И привлечь к ответственности вора сегодня может только международное сообщество.

Пользуясь тем, что Крым аннексирован и мир не признал его частью РФ, Россия совершает на его территории действия, на которые не может решиться в своих официально признанных границах. По сообщениям, поступающим из Крыма, Россия наращивает там свое военное присутствие. В сети YouTube на днях было размещено видео, в котором в районе Керчи очевидцами был заснят факт передвижения пусковых установок, способных нести ракеты с ядерными боеголовками. Само нахождение российских войск на территории Крыма уже незаконно. Но насколько законным является в рамках договора о нераспространении ядерного оружия, договора о разоружении, бесчисленного количества соглашений о взаимодействии, тайное передвижение по территории, находящейся в пределах российской юрисдикции, техники, способной нести ядерное вооружение?

Имеет ли доступ на территорию Крыма комиссия МАГАТЭ, если в самой России их работе никто не препятствует? И кто осуществляет мониторинг российских военных в Крыму? Мы не просто не знаем, свозит ли Россия в Крым ядерное оружие. Угроза заключается в том, что мы не можем этого узнать.

Россия, провозглашая Крым своей территорией, использует его именно как «серую зону». Она свернула действие международного права в Крыму не только в отношении жителей Крыма, но и в отношении самой себя. И пользуется сегодня полной безнаказанностью и бесконтрольностью. Перекрыв доступ международным наблюдателям в Крым, Россия имеет возможность нарушать массу международных договоров, не боясь быть привлеченной за это к ответственности.

Что касается Крыма, то речь здесь должна идти о двойной ответственности. Это не только ответственность оккупантов, решившихся на беспрецедентный для современного мира шаг, но это и ответственность государства, принимающего внутренние решения, которые ставят его вне международного закона.

Все, что происходит в аннексированном Крыму, происходит в Кремле, ведь решения принимаются именно там. Сегодня уже очевидно, что санкций по оккупации Крыма недостаточно. Официальная Москва непрерывно усугубляет тяжесть совершаемых преступлений.

Присоединив территорию, она обязалась исполнять на ней нормы международного права и несет ответственность вне зависимости от того, поддерживает ее местное население, или нет. А оккупировав территорию, она временно присутствует на ней, поэтому не может творить там все, что ей вздумается.

Крым - это тот случай, когда стоит воспринимать действия России всерьез и буквально. Он - украинская земля российской ответственности.