После аннексии Крыма и начала войны на Донбассе у многих исследователей вспыхнул интерес к феномену одобрения большинством россиян агрессивной политики властей. В качестве объяснения этого называли и «имперскость» русского сознания, и рабский менталитет, и гражданский инфантилизм.

Однако самой яркой и, на мой взгляд, одной из существенных характеристик, отличающей типового россиянина, в последние годы стала размытость моральных принципов и норм. С этим явлением столкнулись практически все, кто пытался указать сторонникам Владимира Путина на незаконность и аморальность захватов чужих территорий, поддержки боевиков, убийств, коррупции, разжигания войны и т.д. Практика показывает, что даже в тех случаях, когда такие россияне не могли отрицать очевидное, они начинали придерживаться принципа: «цель оправдывает средства» и «на войне - как на войне», то есть готовы были признать допустимость абсолютно любых методов достижения целей.

 Подобное пренебрежение моральными и юридическими нормами сложилось не одномоментно, а инкорпорировалось в сознание общества как минимум в течение нескольких последних лет, притом по разным направлениям. Я выделю только самые яркие из этих направлений:

1.1. Терпимость к такому явлению, как коррупция.

Парадокс в том, что кремлевская пропаганда не особо старалась скрыть то, насколько вся выстраиваемая Путиным вертикаль власти пронизана воровством и беззаконием. Однако наряду с этим пропагандисты делали особый акцент на том, что к коррупции не менее склонны и представители либеральной оппозиции.

Таким образом, кремлевским СМИ удалось убедить население, что никакого смысла в том, чтобы «менять одних воров на других», нет, что воровство для России - норма, и любой человек, оказавшийся у власти, неизменно будет красть. Более того, в сознании россиян прочно укоренилась не только аксиома о том, что «воруют все», но и тезис о том, что члены путинской элиты - это «просто воры», а их противники - это воры, да еще и «иностранные агенты», которые не просто будут красть и «пилить бюджет», а еще и сознательно «разваливать Россию по заказу заокеанских хозяев».

В итоге обыватель уверился в том, что воровства не избежать, но те, кто воруют для своих личных нужд, хотя бы что-то оставят стране, а те, кто будет воровать и для себя, и по приказу извне, ограбят Россию еще быстрее. К сожалению, большинство россиян уже просто не способны поверить, что существуют государства, где уровень коррупции крайне низок.

1.2. Дискредитация демократических ценностей.

Помимо того, что усилиями пропагандистов они стали ассоциироваться у россиян лишь с нищетой, воровством и «иностранным грабежом страны», Путин сделал все, чтобы на сами термины «либерализм» и «демократия» в обществе возникали своеобразные «условные рефлексы»: фобии и ассоциации с переворотами, кровавыми революциями, разгулом преступности, кровью, смертями и анархией.

Таким образом, пропаганде удалось, с одной стороны, абсолютно дискредитировать и развенчать ценности законности и свободы как таковые, а с другой - породить в сознании россиян иррациональный страх перед носителями демократических взглядов как вовне, так и внутри страны.

1.3. Дискредитация правды как таковой.

Еще в декабре 2014 года в «The New York Times» вышла статья, озаглавленная: «Российская идеология: правды не существует». Автор указывает, что когда люди с советским мышлением, привыкшие к «двоемыслию и двоеверию», пришли к власти, они создали общество, в котором восторжествовало притворство, с фальшивыми выборами, фальшивой свободной прессой, фальшивым свободным рынком и фальшивым правосудием.

Автор статьи Петр Померанцев описывает, как одной рукой помощник Путина Владислав Сурков поддерживал правозащитные организации, состоящие из бывших диссидентов, а другой организовывал прокремлевские молодежные группировки вроде «Наших». «Все - пиар», - передает Померанцев слова его «московских ровесников». «Этот цинизм полезен для государства: когда люди перестают доверять всем институтам или утрачивают ценности, им легко можно навязать конспирологическое мировоззрение», - указывал автор статьи. - «В основе этой стратегии лежит идея о том, что не существует такого понятия, как объективная истина. Этот принцип позволяет Кремлю подменять факты дезинформацией».

В результате постепенно за 15 лет правления Путина российское общество достигло предела своего морального разложения.

Россияне твердо уверились в том, что воруют все, только одни - для себя, а другие - еще и для «заказчиков»; что свобода и демократия - это лишь ширма для организации революций, за которой неизбежно следует разруха и нищета, а объективной правды не существует в принципе.

Именно на этот нравственный релятивизм и иррациональные страхи и наложился современный «крымнашизм» и «гибридная война» на Донбассе. В мире, где нет моральных норм и абсолютных ценностей, где можно оправдать тоталитаризм, ложь и воровство, стало возможным оправдать и все остальное.

Отдельно следует выделить и такое явление, как отсутствие проработки морально-этических характеристик среднестатистического обывателя, моральной категории «нормы».

Главные создатели российской культуры, люди, задавшие моральную планку национальной этики, творцы самых сильных литературных образов и смыслов были в свое время гонимыми людьми, прошедшими кто каторгу и ссылки, а кто, в 20-м веке, нечеловеческие условия пыток и лагерей. Фактически, люди, прошедшие через ад и не сломавшиеся в нем, вынесли из своего опыта образец подвига, который невозможно повторить обычному человеку. В результате их подвиг оказались способны повторить лишь такие же гонимые искатели правды, неизбежно появляющиеся в России в каждую эпоху.

Российская культура, задав образцы высокой нравственности, крайне мало уделяла внимание эталонам поведения обычного человека.

В российском менталитете так и не сложилось понятия нормы. В нем прекрасно проработано понятие святости - особого удела меньшинства, которое повторяет проложенный путь с завидной преемственностью поколений, однако не сложилось образца поведения обычного, законопослушного обывателя, что создает почту для крайней размытости нравственных ориентиров для большинства населения страны.

Следствиями данных процессов, с одной стороны, стали предельная аполитичность основной массы россиян в вопросах, связанных с внутренней политикой страны.

Россияне убеждены, что «политика - дело грязное» и потому от нее надо держаться подальше, «воруют все», и иначе быть не может, а любые попытки перемен бессмысленны, поскольку справедливых судов и честных чиновников и полицейских не существует в природе.

Отсюда же возникает и характерное для России недоверие к оппозиции как к «таким же ворам, желающим пробиться к общей кормушке», и высокая степень инфантилизма даже в вопросах, касающихся судьбы родного города, а зачастую и собственной судьбы.

С другой стороны, для такого сознания характерно принятие любых аморальных форм поведения властей как нормы. В зависимости от ситуации, такие явления могут быть восприняты как неизбежное зло или даже как доблесть, необходимая при «защите своих интересов».

При этом многие россияне искренне убеждены, что правительства других стран поступают точно так же, а если и нет, то лишь потому, что российские власти умело их «переиграли».