В статье Джоша Коэна, (колумниста, пишущего также для Moscow Times) утверждается, что я и другие историки обеляем украинское прошлое. На самом деле то, что мы делаем, называется десоветизация.

За годы работы историком - особенно за то время, когда я был директором Украинского института национальной памяти - я часто общался с журналистами из разных информационных агентств, из разных стран, которые придерживались взглядов, отличных от моих. Чем выше профессионализм журналиста, тем меньше он транслирует свои собственные мнения, и тем больше он пытается слушать, а затем правдиво отображать точку зрения человека, с которым он, или она, пообщался. Многие журналисты такого типа озвучивали вопросы, которые порождали дискуссию. Но вопросы, которые задал журналист агентства "Foreign Policy"Джош Коэн в своей статье от 2 мая "Историки очищают прошлое Украины", больше похожи на реплики прокурора.

После прочтения нескольких первых строк из его электронного письма с требованием дать комментарии, я понял, что со мной разговаривают, как будто я обвиняемый. "Как бы вы ответили на утверждения западных историков о том, что вы или ваши сотрудники демонстрируете желание проигнорировать или даже сфальсифицировать исторические документы?", - спрашивал он. Другие его вопросы были схожи по характеру.

Несмотря на то, что текст письма был написан в гневном, и даже обвинительном тоне, я подготовил развернутые ответы, однако Коэн в своей статье использовал лишь их фрагменты. И это было сделано отнюдь не для того, чтобы передать мою точку зрения, но, скорее, во избежание обвинений в отсутствии сбалансированного подхода при написании текста, где были приведены цитаты ряда источников, критически отзывающихся обо мне и моей работе. При ближайшем рассмотрении оказалось, что достоверность этих источников, в лучшем случае, вызывает сомнения.

Вот один из них - профессор русской и советской истории Северо-Восточного университета в Бостоне (частный исследовательский университет) Джеффри Бардс - именно он написал о том, что в 898-страничной книге, изданной сотрудниками моего института, якобы имеют место фальсификация и цензурирование документов, но мало того, он заявил о том, что ни один из моих коллег вообще не участвовал в написании этого 898страничного труда!. Причем в статье Бардса название книги, якобы содержащей сфальсифицированные данные, не сообщалось.

Я был удивлен теми словами канадского историка Марко Царинника, которые в своей статье привел Коэн. Говорилось о проблемах, с которыми будто бы столкнулся Царинник, желая получить доступ к архивам Службы безопасности Украины, в то время, когда пост директора этого архива занимал я. Возможно, Коэн не знает, но у меня есть письмо от Марко, датированное 2010 годом, (я надеюсь, он простит меня, но я вынужден опубликовать фрагмент нашей личной переписки): "Вы знаете, я, пожалуй, не соглашусь с вашей оценкой некоторых аспектов украинской истории", - писал мне Марко в одном из электронных писем, - "но я всегда буду вам благодарен за то, что в прошлом году вы предоставили мне доступ к архивам СБУ". И он был не единственным специалистом - историком, который был допущен в архивы. Отмечу, что когда я курировал архивы СБУ, люди получили к ним равный доступ впервые.

Статья Коэна полна фактических ошибок и искажений. Например, по приказу президента Виктора Ющенко улицы населенных пунктов Украины не были переименованы в честь лидеров ОУН и УПА, как написал Коэн, а если даже и были, то было это совершено без участия главы государства. Коэн утверждает, что я выступаю в защиту солдат дивизии СС "Галичина". Но нет ни одной иллюстрации его слов - я не их не защищаю, нет, я пишу о них, как о жертвах войны - об украинцах, которых враждебная пропаганда толкнула на борьбу за чужие цели. И, наконец, на пост директора Украинского института национальной памяти меня назначил не президент, это было сделано постановлением правительства. На момент моего назначения 25 марта 2014 года, Петр Порошенко еще не был президентом. Поэтому, нельзя говорить, что таким образом он заручился поддержкой националистических сил. Более того, я не являюсь членом какой-либо политической партии.

Чем глубже автор уходит в историческое прошлое, тем больше ошибок он совершает. Он с легкостью использует неподтвержденные цифры: от 70,000 до 100,000 поляков были "убиты воинами УПА", - считает он. Эти цифры фигурировали в политических заявлениях, но их нет ни в одном из исследований, основанных на исторических источниках. Происхождение числа в 35,000 евреев, которые, по словам Коэна, были убиты националистами в Западной Украине, также неизвестно. Таких данных вы не сможете найти в работах даже самых радикальных критиков УПА.

Кроме того, Коэн уверяет в том, что ОУН официально принимала активное участие в еврейских погромах во Львове в 1941 году. Но документов ОУН, подтверждающих непосредственное участие организации в этих событиях, нет. Хотя отдельные члены ОУН и были в этом замешаны, организация в целом была сфокусирована на создании и провозглашении 30 июня 1941 года Акта о восстановлении независимости Украины. Хотя это и правда, что некоторые украинцы принимали участие в убийствах евреев в Украине во время Холокоста, точное их число до сих пор неизвестно, и оно, уж наверняка, не превышает число представителей других национальностей, участвовавших в погромах во время Холокоста. Не нужно забывать о том, что члены ОУН спасли сотни евреев от немецких карателей - одна из них - Елена Витер, греко-католическая монахиня и член ОУН была удостоена почетного звания Праведника народов мира в Израиле.

Помимо фактических ошибок и сомнительности источников, есть еще один существенный момент: одним из главных аргументов Коэна состоит в том, что я "пытаюсь скрыть недостатки", обеляю историю Украины, в том числе, историю украинского освободительного движения, и не говорю об участии его представителей в Холокосте и этнических чистках поляков во время Второй мировой войны. Но я с этим категорически не согласен. В советский период упоминание о националистах автоматически ассоциировалось с нацистами (хотя это далеко не одно и то же). Кроме того, Холокост был почти полностью советизирован: то есть, акцент делался на том, что настоящими жертвами Холокоста были именно советские граждане, а не евреи. Ни в коей мере ни я, ни сотрудники Института национальной памяти не фальсифицировали "сюжет о Холокосте", ведь эта история была почти забыта, потому что не вписывалась в искусственно создаваемое представление о Советской Украине. На самом деле Институт приложил немало усилий, чтобы вернуть страницы о Холокосте - и память о нем - в книгу украинской истории, поднимая эту тему в публичных дискуссиях и обсуждениях.

Коэн также систематически игнорирует более чем 10-летний исторический период, во время которого украинская земля была разделена между двумя крупными государствами, опустошена геноцидом, когда украинский народ переживал Большой Террор, репрессии и гражданское противостояние. Да, ОУН была военной организацией - ни один историк не отрицает этот факт. Но Коэн отрицает вклад ОУН в историю западной Украины в межвоенный период - хотя он сам обвиняет меня в подобном отношении к воинам Красной Армии. Ни я, ни Институт национальной памяти, не умаляем "героизм Красной Армии во время Второй мировой войны". Во время празднования Дня Памяти бывшие солдаты красной армии сидели бок о бок с ветеранами УПА и ни у кого не возникло с этим проблем.

События в Украине во время Второй мировой войны Коэн рассматривает исключительно с советской перспективы. Действительно, украинцы убивали представителей других национальностей, убивали своих же украинцев, представители других народов убивали друг друга, а так же и украинцев, творились невообразимые ужасы. Этот период истории Украины никак нельзя упростить до "черного или белого". Например, в то время, как известно, что ОУН и УПА не сотрудничали ни с немцами, ни с большевиками, существуют доказательства того, что солдаты разных армий имели между собой товарищеские отношения даже не смотря на то, что находились по разные стороны баррикад. Есть свидетельства о том, что солдаты Красной армии предупреждали подразделения УПА о приходе отрядов советской тайной полиции, когда Украинский фронт продвигался на запад.

Обвинения в том, что ОУН и УПА сотрудничали с фашистами и участвовали в Холокосте и этнических чистках характерны для советской историографии и пропаганды. Но и по сей день таких взглядов придерживается целый ряд исследователей на Западе.

Коэн представляет эту версию событий как единственно правильную и, таким образом, любые попытки возразить против его мнения, хотя они основаны на недавно открытых документах, становятся подобны "ревизионизму" - что для многих читателей на Западе ассоциируется с "отрицанием Холокоста".

Наиболее важный вывод, который Коэн сделал в своей статье, заключался в том, что я ограничиваю доступ к архивам для того, чтобы укрепить свою версию истории Украины. Ряд исследователей выразили озабоченность по поводу возможности введения закона о декоммунизации. Прошел год, и за этот год не было ни одного случая ограничения академической свободы или доступа к архивам. Все потому, что закон не допускает этого. В противовес всему этому, число ученых и журналистов, включая исследователей из-за рубежа, которые получили разрешение работать с архивами КГБ значительно возросло.

Вывод архива исторических документов из ведения Службы безопасности, Службы внешней разведки и Министерства внутренних дел не только избавило эти учреждения от дополнительной работы, но также позволило изучать эти бумаги историкам и архивариусам, а не солдатам и офицерам. Передача архива стала важным элементом общей демократической трансформации посттоталитарного общества.

Специальные законы об архивах, которые были приняты в прошлом году, похожи на те, которые уже работают в 11 посткоммунистических странах Восточной Европы (Польше, Чехии, Словакии, Венгрии, Румынии и т.д.).

Именно то, что доступ к архивам коммунистических секретных служб стал открытым, является основной гарантией и средством против навязывания государством единой точки зрения на исторические события. Кроме того, это одно из условий демократического развития общества. Именно поэтому Украина после революции Евромайдана решила последовать примеру своих соседей.

Эта ситуация кардинально отличается от закрытых российских архивов (над которыми недавно был установлен непосредственный контроль Путина). Исторические документы служат теперь в России основой для реабилитации тоталитаризма. Но еще более опасным является переписывание истории и манипуляция архивными данными, но на это Джош Коэн не обращает никакого внимания.

Владимир Михайлович Вятрович - украинский историк, публицист.

Оригинал на Foreign Policy
Перевод: Андрей САБАДЫР