Не так страшно то, что человек смертен, не так страшно то, что человек смертен внезапно, как то, что до сих пор это остается для кого-то сюрпризом.

В Киеве взорвали журналиста. И ахнул народ. И оцепенел. Вот как же так. Вот вчера же с ним говорили. Не могу поверить. Не хочу поверить. Отрицание-гнев-торг...

Искренне сочувствую горю. И искренне поражаюсь реакции. Конкретно - удивлению, содержащемуся в ней.

Нет, я понимаю, что не все родственников и друзей на Майдане да на войне хоронили. Но неужели за все это время вы так и не впустили в свой мир ни осознание этой хрупкости, ни осознание этой внезапности, ни осознание всей специфики эпохи?

Неужели мысль о том, что взорвать могут и в Киеве, вызывает у вас оцепенение?

Могут, ребята. Сейчас могут даже задавить на набережной Ниццы или зарубить в немецком поезде, а уж у нас... У нас воюющая страна, перенасыщенная нелегальным оружием вплоть до гранатометов. У нас куча людей с посттравматическим синдромом на улицах и ряд людей, которые хотели бы их использовать. У нас клановая структура экономики и медиаполя. В такие эпохи могут взрывать людей в автомобилях и похищать руководителей департаментов крупнейших госпредприятий. Еще в такие эпохи регулярно гибнут люди на фронтах, причем значимая доля - от небоевых потерь.

А еще у нас по периметру пахнет окончательной смертью ялтинско-потсдамской системы с, в лучшем случае, кучей региональных конфликтов. И вас это ровно настолько же «может не коснуться», насколько кого-то в сороковых могла не коснуться внешнеполитическая ситуация в мире. То есть может, конечно, но вероятность не очень велика.

Я вам страшное скажу: по большей части, это было актуально и до 2014 года, просто вам давали больше возможностей не обращать на это внимание.

И еще более страшное скажу: судя по всему, Господь нас очень любит, потому что вот это все сейчас происходит у нас в неестественно малых масштабах. Посмотрите на истории других стран с аналогичными предпосылками.

Вы уже не думаете, что люди топят за ношение короткоствола просто потому, что в детстве не наигрались в пистолетики? Уже, может, начали задумываться, что есть и практическая необходимость сделать огнестрельное оружие, хотя бы и легальное, длинноствольное, предметом бытового интерьера? А, возможно, и создать денежно-продуктовый НЗ с тревожным чемоданчиком?

Если еще нет, хотя бы прочертите мысленно черту, что должно произойти, чтобы вы это сделали.

Меня постоянно шпыняют, что я-де стал циником. И к смерти отношусь без должного пиетета. А неправда, циником я не стал. Я просто очень хорошо, очень вдумчиво представил пулю, проходящую через мое собственное тело, в феврале 2014-го. И хорошо, очень плотно представил полноценную войну весной того же года. Для меня еще в те дни это все обрело характер «вероятного сценария», а все, что хоть немного лучше - умеренно позитивного.

И меня сильно удивляет, что прорывы элементов вероятного сценария в умеренно позитивный кого-то шокируют. Вроде ж не должны.

Друзья мои, вы правда не заметили, какие рыбы плавают в темной воде под тем тонким льдом, по которому мы сейчас идем? Вы правда не чувствуете в воздухе пряный аромат середины тридцатых? Нет? Счастливые! Завидую!

Не-не-не. Я тоже стараюсь укрыться одеялком с головой, ставя все на зеленое и делая ремонт в квартире. Мол, строй быт так, как будто точно пронесет, а не пронесет - ну, что поделаешь, так и будет.

Но, по крайней мере, я заставил себя не удивляться.

P.S. Хотите до сих пор жить в мире, где все это невозможно, где в Киеве не взрываются машины, где в немецких поездах людей не рубят топорами, во Франции не давят машинами, большая страна не может себе позволить разрывать меньшую, а весь ваш быт не может перечеркнуть приближающийся гул бомбардировщиков? Делайте этот мир. Мы сейчас живем в совсем-совсем другом, и одеялко не спасает от монстров под кроватью.