Интеграция постсоветских стран в мировое капиталистическое хозяйство, как можно более полная и скорая, была одним из основных требований западных партнеров к постсоветским режим. Предполагалось, что сам факт интеграции приведет к построению здесь цивилизованных рыночных отношений. При этом под "цивилизованной" понималась не японская, не корейская, не тайванская, и даже не французская, а исключительно англо-американская модель экономики.

Откуда взялось странное убеждение, что подобная модель возникает путем интеграции плановой экономики в мировое капиталистическое хозяйство, остается загадкой. На самом деле сама эта модель имеет другое происхождение и другую историю.

Но поскольку реформаторы и их заказчики институциональной историей экономики не интересовались, то и приняли вышеназванное убеждение за аксиому. В действительности история успешных модернизаций показывает, что никогда на этапе догоняющего развития полной интеграции в мировую экономику не допускалось. Типичны примеры Германии в конце прошлого века, Японии в середине нынешнего, сегодняшней Кореи и Тайваня.

Например, Япония в годы "японского чуда" проводила последовательно протекционистскую политику, каждый факт перевода капитала за границу требовал лицензии, каждый факт покупки иностранцами японского предприятия означал преодоление множества препон.

Только к концу 70-х Япония пошла на постепенную либерализацию финансового рынка, так и не завершенную до сих пор, на постепенную отмену протекционистских пошлин, тоже еще далеко не завершенную. Корея же подступилась к этим процессам только в середине 90-х.

Совершенно очевидно, что если бы у нас хотели построить современную экономику, следовало идти по этому пути. Прежде всего, надо было защитить рынок, осуществить структурную перестройку экономики, и только потом идти на постепенную либерализацию торговли и финансовых рынков.

Пообещав своим западным партнерам быстрый и абсолютный успех своей политики, реформаторы получили кредиты и вместо структурной перестройки экономики осуществили ее простую и почти полную либерализацию. То есть вписали в мировой рынок и сделали его неотъемлемой частью. А дальше произошло то, что и должно было произойти.

Усилиями команды "реформаторов" наша экономика пришла к глубокому развалу. А поскольку она уже была частью мирового капиталистического хозяйства, то это хозяйство неожиданно получило в качестве своей части некую раковую опухоль, периодически испускающую метастазы.

С каждым очередным этапом кризиса режима экономика совершает очередной обвальный скачок. Каждый раз этот обвал все больнее сказывается на мировых рынках. А реформаторы теперь всё на эти мировые рынки и валят. Оказывается, кризис - не их рук дело, а плата за интеграцию в мировой рынок, который кризисам подвержен.

Но тогда возникает законный вопрос: а зачем же вы так упорно нас туда вписывали, господа? На самом деле, конечно, мы сегодня является детонатором кризисных процессов на мировых рынках. Конечно, больнее всего каждый очередной обвал бьет по Германии, да и остальной Европе тоже. Но США и Япония тоже чувствуют на себе эти сейсмические толчки.

Тот грандиозный обвал мировых рынков, который последует за скорым коллапсом всей постсоветской экономики, будет вполне естественной расплатой за все происходившее в последнее десятилетие. Ставка, сделанная западными лидерами на постсоветские режимы, "личная дружба" с ними на грани вмешательства во внутренние дела, многомиллиардные кредиты, выданные на продление агонии режимов - все это отзовется в ближайшем будущем таким обвалом мирового финансового хозяйства, который запомнится на многие десятилетия.

Своими актами правительство продемонстрировало всему миру, что режим не в состоянии расплатиться со своими долгами. Что бы теперь ни обещали "реформаторы", как бы ни клялись они, ясно одно: долги постсоветского режима не будут выплачены никогда.

Это означает, что вся мировая финансовая система посыплется по цепочке, как костяшки домино. Сначала полетят страховые фирмы, гарантировавшие эти долги, потом банки, которым они гарантировали, затем контрагенты этих банков, затем правительства, которые под своей эгидой вели всю эту политику. Ущерб для западной экономики не ограничится суммой долгов. Гораздо значительнее будут последствия обвала финансовых рынков.

Лукавство политики кредитования постсоветских режимов заключалось изначально в расчете на то, что после того, как экономика поднимется, долги не дадут тем не менее, проводить независимую политику. Кредиторы ошиблись в одном: те, кому они давали, поднять экономику не в состоянии. Постсоветский режим - полный банкрот.

Аналогичная история уже была в 20-е годы, когда западные кредиторы попытались получить с большевиков долги правительств Деникина, Колчака и кучи мелких режимчиков, которые они кормили. Большевики, как известно, рассматривать этот вопрос не стали.