Чтобы прочувствовать всю глубину смятения западного мира, посмотрим, какие идеи и общественные модели там сейчас конкурируют.

1. Глобализация в тупике. Экономические и технологические плюсы, принесенные ею, очевидны. Но не состоялось главное. Ни в Европе, ни в США большинство жителей не почувствовали себя ее выгодополучателями. Изоляционистская волна всюду на подъеме, и как далеко она зайдет, никто не предскажет. По логике, серьезный откат к изоляционизму в мировых масштабах - штука очень накладная почти для всех. Но люди-то живут не по логике.

2. Миграционный вал. Он сам - порождение глобализации и сопутствующей ей информационной революции. По крайней мере в том виде, в каком они развивались до сих пор.

Люди из обездоленных и бедствующих краев и раньше устремлялись в богатые. Но сейчас количество желающих выросло в десятки раз. Прежние механизмы приема и ассимиляции отказали. Запасы доброты и солидарности, накопленные в западных обществах, иссякают на глазах. Это новая для Запада ситуация, которая требует выработки новых стратегических формул. А их нет. Вспыхнувшая было мода на широко раскрытые двери продержалась год и стремительно сменилась модой на возведение стен и заграждений. Ни то, ни другое ответом на исторический вызов не назовешь.

Читайте также: Как миграционный кризис Европы отразится на Украине

3. Кризис политкорректности. Не вдаваясь в детали этого выдающегося идеологического явления, отмечу две вещи.

Во-первых, политкорректность - это идеологическая диктатура. Называйте ее диктатурой добра, но диктатура - значит несвобода. Фундаментальные ценности Запада - свобода и равноправие - сегодня конфликтуют по всему фронту. Американская offended culture - культура обиженности меньшинств, в совокупности образующих как раз большинство, - находится в глубоком внутреннем родстве с расцветшей у нас казенной культурой оскорбленных чувств, так ненавидимой нашими интеллектуалами.

А во-вторых, западная коалиция политкорректоров неоднородна, недружна и слишком уж явно лицемерна. Черные феминистки запросто практикуют расистские выпады в адрес белых феминисток. Помощь женщинам-мусульманкам в попытках отстоять равноправие внутри собственной среды гневно осуждается частью политкорректоров как покушение на мультикультурализм. Меланью Трамп, лишь из-за того, что она жена нехорошего человека, прогрессивные круги пылко осыпают всеми стандартными сексистскими обвинениями - и за плохое образование, и за славянский акцент, и за неразборчивость в сексе, и за то, что иммигрантка.

Политкорректность кусает себя за хвост.

4. Архаизм правого консерватизма. Консервативная волна, которая дала почти половину голосов Трампу и половину с хвостиком Брекситу, не принесла новых подходов. Это типичное временное решение, теневые и слабые стороны которого быстро вылезут наружу. Меньшинствам нужны формулы и практики реального равенства, иначе они быстро напомнят, что находятся в большинстве. А у консерваторов на этот счет как-то мало идей.

5. Упадок демократий. Манипулятивные режимы, сохраняющие лишь внешние демократические формы, наподобие турецкого, нашего или венгерского, перестали быть периферийной экзотикой. Лондон, Вашингтон, Париж хоть и зашли не так далеко, но движутся именно по этому пути, и насколько далеко зайдут - неизвестно.

6. Радикализация левого утопизма. Тут пересказывать своими словами - только портить.

«Добро пожаловать в 2030 год. Мне не принадлежит ничего. У меня нет собственной машины. Нет своего дома. У меня даже нет своих технологических устройств и одежды... Все, что люди раньше рассматривали как продукт, теперь стало сервисом. У нас есть доступ к транспортным услугам, проживанию, питанию и всему остальному, что нам необходимо. Одна за другой все эти вещи стали бесплатными, так что владение чем-то просто перестало иметь смысл... В гостиной моей квартиры проходят деловые встречи, когда меня нет дома. Поначалу меня раздражало, что у меня больше нет личной жизни. Нет ни одного места, куда я могла бы пойти, и это не было бы зарегистрировано. Я знаю, что где-то хранятся записи обо всех моих действиях, мечтах и мыслях. Надеюсь, никто не станет использовать их против меня...»

Так рассуждает не какой-нибудь там тинейджер, а солидная датская парламентская деятельница, несколько лет проработавшая министром окружающей среды в правительстве своей страны.

Даже Никита Хрущев обещал коммунизм через 20 лет, а не через 14. Не говоря о том, что этот рай, в котором все станут делать роботы, а граждане - бездельничать, получая то ли гарантированный доход, то ли стандартный комплект услуг, несовместим ни с притоком мигрантов, ни с глобальной экономической конкуренцией, ни с массой других явлений сегодняшнего грешного мира.

Как видите, вышеперечисленные вызовы, новшества и общественные проекты никоим образом не соединяются во что-либо гармоническое и взаимодополняющее. Все они в конфликте друг с другом и в совокупности похожи не на дорогу в будущее, а на минное поле.

Это значит, что западный, а следовательно и мировой, кризис первых десятилетий XXI века еще не дошел до своей высшей точки. Той точки, после прохождения которой на вопросы начинают даваться вразумительные ответы, а у проблем - появляться устойчивые решения.