«Республика» взяла интервью у путаны с симферопольской объездной. Она согласилась говорить, не скрывая лица: «Черный квадратик только на глаза поставьте, хорошо?». И была откровенной – хотя и потребовала плату за время, потраченное на разговор

Кирилл Железнов

фото автора

Сквозь редкую листву придорожной лесопосадки видно спину мужчины в белой футболке и женщину на корточках. Ее голова ритмично двигается. Мы отъезжаем чуть дальше, засекаем время. Проходит семь минут. Первой из лесопосадки выходит проститутка, она присаживается на обочину и роется в сумочке: прячет деньги, достает зеркальце и губную помаду. Поправляет макияж. Следом появляется клиент. Он без машины, кивнув путане, медленно поднимается вверх по трассе, в сторону ближайшего поселка.

«Сто и сто пятьдесят, – нагнувшись к окну нашего автомобиля, объявляет расценки путана, но заметив наши непонимающие взгляды, объясняет: – Сто гривен – это минет, за сто пятьдесят секс. Если вместе, то двести».

Ее зовут Женя, ей тридцать девять лет. Она немного картавит, слова из ее рта выкатываются звучно и сыплются как камешки: не давит на жалость, не плачется, просто рассказывает «как есть». Лицо еще хранит почти стертые черты красоты: сексуальные скулы, чувственные губы… Глаза закрывают солнцезащитные очки. На платное интервью соглашается легко: «Денюжку сразу давайте», – говорит, усаживаясь на заднее сиденье машины. Разговаривать приходится в пол-оборота, а диктофон лежит на полочке между сиденьями.

«СЕЙЧАС Я НА ИГЛЕ»

– Когда в первый раз вы вышли «на панель»?

– В 94 году, в Москве. Я родила ребенка, меня бросил любимый человек, и я осталась совершенно одна. Мне было 19 лет…

– Кто вас устроил?

– Подружка моей сестры. Она уже работала проституткой в Москве, и нас с сестрой взяла. Мы там сидели в квартире, а сутенерша с водителем стояли на Манежной площади. Они привозили мужчин и говорили: «Так, девочки, соточный клиент, двухсоточный, пятисоточный»…

– Что это значит?

– Сколько он готов заплатить: сто долларов, двести или пятьсот. Те, кого устраивала сумма, выходили на показ, и он уже выбирал.

– То есть вы были элитной проституткой?

– Да.

– Первого клиента помните?

– Нет. Это же было столько лет назад.

– А как на трассе оказались?

– Когда приехала в Симферополь, не смогла больше ничего себе найти. Вышла сюда.

– Получается, вы 20 лет занимаетесь проституцией…

– Я не все 20 лет работала. В Москве проработала три месяца, а потом вышла замуж за клиента. До 2001 года прожили в браке. Родила ему двух детей, а разошлись на почве наркотиков.

– Кто употреблял?

– Сначала он, потом и я начала. А когда родила детей, пришлось выбирать. Наркотики и дети – это несовместимо.

– Т.е. вы хотите сказать, что сейчас не на игле?

– Почему? Сейчас на игле. Но я не живу с детьми.

– ВИЧ?

– Есть.

– Клиентам говорите?

– Нет. А зачем? Просто работаю с презервативом. Если хочет без «резинки», не соглашаюсь. Я понимаю, что убью человека.

– У многих проституток с симферопольской трассы ВИЧ?

– Практически у всех.

«УБЕГАЛА, ЛОВИЛИ, НАСИЛОВАЛИ»

– Сколько за сегодня у вас было клиентов?

– Три. В среднем за день – пять, шесть.

– На объездной есть конкуренция?

– Стоят девочки по всей трассе, просто стараются в одном месте толпой не собираться. Разбредаемся. В основном все уже знают свои места, и мы практически все знакомы. Конфликтов нет, всем всего хватает.

– Несовершеннолетние тоже стоят?

– Бывало, что малолетки забегали… Сама с ними разговаривала. Они еще глупые, маленькие и неопытные, не понимают, куда лезут. Объясняла и рассказывала, что их ждет. Многие уходят. Если она совсем тупая – звоню в милицию, чтобы забрали.

– Есть тут сутенеры?

– В начале 2000 х еще были: они ездили по трассе и собирали с каждой по десять гривен. Сейчас нет. А зачем они нужны? Бандюков и рэкетиров, которые избивали и увозили девочек, сейчас нет.

– Вы свою «деятельность» считаете работой?

– Да, потому что я от этого удовольствия не получаю. Многие говорят, вот, типа, и кайф получила, и денег срубила. Это неправда. Секс за деньги удовольствия не приносит. Да и он мне (секс. – «Р»), если честно, не нужен.

– У вас есть парень, муж, постоянный партнер?

– Нет. У многих девочек есть, но я считаю, зачем парень или муж, если ты стоишь на трассе? Нормальный человек жить со мной не будет. А такие мужики, что живут с проститутками… Чем они лучше нас? Тряпки и подстилки.

– Кто в основном обращается к вам?

– Разные. Есть те, кто не могут найти себе пару: стеснительные или некрасивые. Некоторые приезжают просто сбросить «груз», потому что с женой нельзя – она беременна или какие-то проблемы со здоровьем. В основном мои клиенты – мужчины старше тридцати. Ездят несколько молодых, потому что им нравится, как я делаю минет. Но вообще, с молодежными компаниями стараюсь не работать – они сейчас обезбашенные.

– Вас насиловали?

– Требовали анального секса, а я таким не занимаюсь – у меня геморрой после родов, больно. Убегала, ловили, насиловали… Но это было всего несколько раз.

– А вообще извращенцев много?

– Да. Сейчас особенно много любителей «золотого дождя», то есть тех, кто хочет, чтобы я на них пописала…

«В ГОРОДЕ С КЛИЕНТАМИ НЕ ЗДОРОВАЕМСЯ…»

– Где сейчас живут ваши дети?

– С моей мамой. Когда меня посадили на полтора года за наркотики, она меня лишила родительских прав, оформила опекунство. Я приезжаю только в гости, делаю подарки, иногда помогаю деньгами… Старшему сыну 19, служит по контракту, в военные пошел. Еще двое в школе учатся – одному 15, а второму 14.

– Они знают, как вы зарабатываете?

– (Задумывается). Что я наркоманка, знает вся семья. Мама знает, что я стою на трассе, а насчет детей – не знаю. Мы на эту тему не общаемся.

– Вообще отсюда реально вырваться?

– Реально, если не употреблять наркотики. Но быть проституткой и не колоться – это сложно. Я без наркотика этим заниматься не могу.

– Вы сейчас под кайфом?

– Да. «Бахаюсь» дома, а потом иду сюда.

– Если бы не ВИЧ, согласились бы работать в каком-нибудь борделе?

– Я уже вообще не хочу работать. Что-то буду думать, но чтобы отсюда уйти, надо слезть с наркотиков. А как это сделать – я не знаю…

– На чем вы «сидите»?

– На чеках и на маке. Опиум.

– Бывало, что с бывшими клиентами в городе пересекались, а они теперь под ручку ведут своих подруг?

– Было. Просто прохожу мимо. Не здороваемся. Кому это надо…

– Завидуете нормальной женской жизни: без наркоты, проституции?

– Да. У меня она не получилась.

…Женя выходит из машины, мы ей отдаем вторую половину условленной суммы. Проститутка крепко сжимает их в руке. Присев на корточки на обочине, она прячет деньги в сумочку. Мы еще какое-то время наблюдаем за ней в зеркала заднего вида. Женя уходит в лесополосу.

Под колесами автомобиля шумит трасса: на обочинах тут и там блестят яркие стекляшки. Словно осколки разбитой вдребезги жизни...

Взгляд из редакции

Мы убеждены: ни рейды, ни облавы на путан не будут иметь эффекта. Занятие проституцией наказывается в Украине административно, то есть штрафом. Уплатив его, «ночные» и «дневные» бабочки вернутся на свои придорожные рабочие места  Ужесточение наказания? Это, по нашему мнению, не только бесполезная, но даже опасная мера. Проститутки будут продавать себя по-прежнему, только дороже, так сказать, с наценкой за риск. И где гарантии, что молодые, не очень умные девчонки, у которых сложное материальное положение, не соблазнятся этими, еще большими деньгами?

respublika-krim