Советский миф о хороших левых и плохих правых все еще жив. При том, что уже в 1990-е реалистично мыслящие люди, некоторые с учеными степенями философов, социологов, историков и только что появившихся политологов, предупреждали: такое деление не имеет смысла. На Западе им пользуются в основном лишь воспитанники тамошних кафедр с уклоном в марксизм, гордящиеся тем, что они левые, а значит: умные, красивые и прогрессивные. Продажные буржуазные СМИ им «подыгрывают», потому, что у них традиция: использовать самоназвания. Поэтому у них гитлеровцы –  нацисты, а не фашисты.

Тем, кто свято верит: на Западе, особенно в США, наука и образование под тотальным контролем пещерных антикоммунистов, советую не переносить реалии СССР и РФ на США. Лучше взглянуть на биографии самих левых, например, Герберта Маркузе, Эриха Фрома, Луи Альтюссера, Наума Хомски, всех четырех «отцов» миро-системного анализа, включая Иммануила Валлерстайна, и кого еще вспомните. Все они творили в «холодную войну» в странах пещерного антикоммунизма, в основном в США. Жили и живут неплохо – были профессорами в университетах, издавали книги, статьи в газетах, получали премии и гранты. В СССР не переселялись. Василий Стус, Левко Лукьяненко и другие борцы за «социализм с человеческим лицом» могли из советских тюрем только сочувствовать, как трудно жить левым под игом капитала. Еще больше им сочувствовали обитатели Гулага.

Читайте также: М'ясо, горілка і квартплата. Скільки коштувало життя в Києві у 50-х

СССР был самой левой и правильной страной, и освещал путь всем народам мира в их борьбе с правыми силами. Но кто левый, а кто правый –  Сталин или Троцкий, советские коммунисты так никогда и не смогли определиться. НКВД считало троцкистов друзьями фашистов, а потому правыми, но КГБ сочло их левыми и привлекало к сотрудничеству. Советский шаблон: левые за социализм, правые –  за капитализм, начал трещать уже в 1920-ые, когда социалист Муссолини, по примеру Ленина, стал вождем итальянского народа. В итоге самые известные правители-социалисты: Муссолини, Сталин, Гитлер и Мао Дзедун, популярный одно время на Западе. Дуумвират Пол Пот и Иенг Сари тоже прославился на ниве строительства социализма. В результате левые убили больше левых и разных «диагональных» марксистов, чем правые. Можно утешиться бессмысленной фразой: крайности сходятся, но уместней вопрос, а расходились ли они вообще?

Читайте также: Медицина в СССР, как это было. ФОТО 18+

Ответ дан давно в схеме: реакционные, консервативные и прогрессивные силы, где критерии классификации –  степень авторитаризма и демократии у той или иной партии. Авторитарии требуют увеличения контроля государства, церкви и общины над людьми, а также «Домостроя» в семейной жизни. Демократы, наоборот, за максимум свободы для каждого в быту и во всем остальном, и поэтому считают аборт личной проблемой, а не проблемой соседей. Вся история людей –  это противостояние авторитариев и демократов, как на бытовом, так и на политическом уровне, шедшее долго с переменным успехом, но с момента трех революций - Американской, Французской и Польской, – в пользу демократов.

Из-за этого авторитаристы были вынуждены маскироваться под демократов, и чтобы их не опознали, придумывать особую «социалистическую демократию» и использовать терминологию своих противников. В том числе деление на правых и левых, возникшее при обсуждении темы: отрубить голову Луи XVI и объявить Францию республикой, или нет. Монархисты сидели справа, и были против. По центру сидели сторонники сведения крайностей, предлагавшие голову не рубить, но в полномочиях ограничить по образцу Англии. Если Луи XVI поклялся бы, что уедет в Англию и станет слесарем, кем он на самом деле хотел быть, то все бы обошлось. Но это надо было делать раньше, а так как уже были письма от его имени в Австрию и Пруссию с просьбой ввести войска, то республиканцы решили для надежности голову ему отрубить. После этого на сто лет все, кроме историков, забыли о правых и левых, пока это делении не воскресили авторитарии-большевики, выдававшие себя за демократов и республиканцев в одном лице.

Читайте также: Как действовала система советской торговли

В случае с Луи XVI крайности не сошлись, и не могли сойтись, как не могли сойтись принципиальные республиканцы с принципиальными монархистами, по той причине, что крайности никогда не сходятся, как и две параллельные линии. Если сходятся, то это не крайности, а явления одного порядка, только под разными этикетками, подобно тому, как две фирмы продают один и то же товар. Муссолини и Ленин, Гитлер и Сталин, одинаково продавали авторитаризм под этикеткой социализма, и чтобы отличаться от конкурентов, рисовали на красном флаге свастику или комбинацию из серпа с молотом, похожую на свастику. До 1930-ых большевики тоже рисовали свастику на деньгах и знаках военной формы, но из-за конкурентов были вынуждены от нее отказаться. Красные флаги и звезды, древние свастики и слово «левые» отнюдь не гарантируют, что опять не подсунут старую туфту авторитаризма. Сейчас, скорее, наоборот, именно это они и гарантируют.

Чтобы убедиться, достаточно взглянуть на Крым, Донецк и Луганск, где хотели не так попасть в Россию, как вернуться в СССР. Группа гастролировавших магов-чародеев из Москвы приглашала всех в свою машину времени. Маги денег за перемещение в СССР не брали, и даже доплачивали за участие в сеансе группового полета сквозь время. Нужно было только произнести волшебные слова «Путин, введи войска» и помахать флагом РФ.

Некоторые сразу махали красным флагом, но маги это не рекомендовали, во избежание сбоев в нано-технологии, так как сначала следовало переместиться в пространстве –  в РФ, а лишь затем во времени - в СССР. Тем, кто махал портретом Николая II, они поясняли: технология еще не позволяет столь далекие путешествия. Даже Гиркин, хоть и монархист, но в своих приказах ссылается на указы Сталина, а не Николая II.

Как это часто бывает в России, нано-технология дала сбой: куда переместился Крым, никто не поймет. Многие крымчане себя ощупывают, –  не верят, что они в России, и не могут понять, в какой ее эпохе: социализм, капитализм или беспредел? Донецк, Луганск и некоторые другие города застряли где-то между временем и пространством. Видимо, в машине времени была щель, они туда и выпали. В целом получилось как с обещанием коммунизма к 1980 г., при котором в столовых на столах кроме хлеба и соли должна была стоять еще и бесплатная квашеная капуста.

В самой РФ тоже не совсем теперь понимают: кто был плохой и не прав –  царь или большевики, и чего сейчас строим, –  великую империю или СССР? В России начинают теряться не только во времени, но и в пространстве, и утверждать: Украины и Беларуси не существует. Осталось еще закрыть Америку. В этой ситуации в Орле поставили памятник Ивану Грозному, дав понять магам: а можно нас сразу переместить туда, желательно уже после ликвидации опричнины, а то если к Николаю II, то скоро революция, и нам его опять расстреливать.

Маги молчат, не отвечают. Маги и сами не знаю, куда звать: в прошлое или в будущее? Ленин и партия вели в светлое будущее, но оказались в средневековом прошлом, только без сохи, а с «Калашом» и трактором. В остальном, та же опричнина, что при Грозном, что при Сталине, что сейчас, и даже попы ракеты святой водой кропят. Сейчас россияне вроде как собрались идти в светлое прошлое, но итальянцы с Муссолини туда уже ходили, когда встали с колен и двинули назад в Римскую империю. Больше не хотят.

Судя по всему, кремлевским магам очень импонирует гибридный маршрут Гитлера, водившего немцев в социализм через Германариха по кольцу Нибелунгов к земле Туле. Гибридное движение удобно тем, что позволяет идти сразу во всех направлениях: под флагом, утвержденным Керенским, в кокарде с двуглавым имперским орлом, под музыку гимна СССР, и по дороге ставить памятники Сталину и Ивану Грозному.

Называется это российская многовекторность: идти вперед, с головой повернутой назад, и оставаться на месте.

Причина этой многовекторности в том, что российское государство реакционно, оно очень хочет назад, к Ивану Грозному, но не может сказать об этом прямо, так как после Великой Французской революции мечтать об этом вслух не принято. Принято говорить о демократии, которая и есть социализм. Поэтому надо изображать из себя демократа, а лучше –  социал-демократа, –  звучит красиво и романтично. Но демократы обязаны раз в квартал толкать человечество на путь прогресса, подальше от обезьян, и пусть по чуть-чуть, но менять его психологию.

Если глобальных идей у демократов нет, все проблемы уже решены, и у всех уже отпуск летом, то хотя бы добиться признания геев людьми, а не пид*рами. А вот этого российскому государству абсолютно не хочется. Не то, чтобы оно совсем против геев и прочих, все-таки опричники первыми открыли стриптиз, заставляя обнаженных дам ловить курей для потехи, но вот равенство всех перед законом и другие заморочки демократов смущают. Поэтому курс - на консерватизм и стабильность: ничего не менять, пока Дума сто раз не подумает.

В результате стратегия Кремля: говорить с миром о демократии, своему населению вещать про стабильность, и рассылать инструкции на места о возврате к скрепам Ивана Грозного. Если московские политтехнологи опять предложат вернуться в СССР, то надо помнить: в этом путешествии конечная остановка –  каменный век, и выбраться из него будет крайне сложно.