Многие думают, что он вождь революции, что он хочет политическую карьеру, или теплое место в какой-то силовой структуре, подначивают коронной фразой, что надо "чистити зброю". Такой эффект завышенных ожиданий, когда человек идет своим путем, а от него ждут чего-то привычного, чтобы все и сразу и сегодня.  

Читайте также: Ярош: Кожен відпущений бойовик - майбутній снайпер чи диверсант

А мне кажется, по общению, что он хочет одного - свободную независимую Украину, украинскую нацию, и свое место видит не в должностях, статусах и ресурсах, а в том, чтобы бороться и быть символом борьбы, на своем месте, ради будущего, на перспективу. Он не пытается изменить государство - он пытается его защитить. Дмитрий поставил себе цель, и просто живет ради нее, не отвлекаясь на то, что не в силах поднять, сдвинуть, изменить.

Я с Ярошем познакомился 9 мая 2014-го, когда он во главе небольшой ватаги "правосеков" получил автоматы, только поступившие из МВД, и по два магазина патронов, и с этим вооружением отправился немедленно в Донецкую область, помочь нашим войскам занять западные районы, ведь армия тогда в города заходить не рисковала. Время было такое, что никто не знал, сможем ли мы дать бой российским наемникам, а Ярош поехал без малейших раздумий, хотя автоматы даже не было времени пристрелять! На самом деле, "правосеков", которыми пугала кремлевская пропаганда, было совсем немного поначалу на фронте.

Читайте также: Ветеран АТО показал Авакову неопровержимые доказательства того, что Порошенко наградил боевика ДНР Юрия Голубана орденом. ВИДЕО

Спросил Диму тогда в начале мая - а сколько у тебя подготовленных и организованных людей - он сказал - около сорока, а всего примерно двести. А сколько из них имеет реальный боевой опыт? Человек пять, может быть... Но все они были патриоты, старались действовать там, где была реальная опасность, и опыт набрали очень быстро, и оружие тоже, и пушки и минометы и даже танк. Трудно переоценить ту работу, которую "правосеки" и УДА совершили в ходе войны. Добровольцы - это тот резерв, который остается у страны, как бы медленно ни проводило реформы государство.