Сходила я в воскресение на лекцию военного фотографа с мировым именем Ману Брабо. Он испанец, снимает войны и катастрофы по всему миру, посидел 1,5 месяца в плену у армии Каддафи, получил Пулитцеровскую премию за репортажи из Сирии.

Мероприятие было поначалу забавным. Фото военных конфликтов в Ливии, Египте, Сирии, Египте, конечно, впечатляющие: солдаты, взрывы, оторванные ноги, трупы, кровавая каша. Ману говорит, для агентств за деньги снимает в цвете более тривиальные сюжеты, а для своих выставок - жестяк в ч/б.

Забавным ивент был до тех пор, пока не зашла речь о войне в Украине.

Дело в том, что сначала этот Ману снимал боль и горечь жителей ОРДЛО, страдающих от ежедневных обстрелов со стороны украинской армии, а так же быт боевиков. А потом переехал на украинскую сторону и снимал наших бойцов. 
На его сайте пока выложены серии про ДНР/ЛНР.

Читайте также: На фильм о погибшем Василие Слипаке собирают деньги

Получил аккредитацию у ДНР он очень просто - выслал сканы паспорта, запрос от фотоагентства, и его радостно приняли.

Составляя серию снимков про конфликт на Востоке Украины, он специально перемешал фото солдат и жителей ДНР\ЛНР со снимками украинских бойцов и мирных жителей. Хотел сказать: вы не найдете практически никаких отличий. И что, мол, он общался и с проукраинскими, и пророссийскими солдатами, и все они нормальные люди. Все парни в окопах хотят одного и того же: счастья, женщину рядом, выпить пива с друзьями и прочая, и прочая. А горечь от утраты близких в результате обстрела по разные стороны фронта ничем не отличается.

Отвечая на вопрос о том, что бы он посоветовал украинским фотожурналистам, испанец ответил: объективности. Что у нас вся фотожурналистика имеет пропагандистский характер, все освещается однобоко. И что после того, как была опубликована фотосерия о ДНРовцах, его вызывала на беседу украинская прокуратура (он не пошел). И как вы вообще работаете в таких условиях? Нет никакой свободы прессы.

И тут я поняла, что чувак, при всем уважении к его талантам, дупля не отбивает, перед кем он вообще выступает.

Думает, что перед ним такие же как он космополиты, интересующиеся военной эстетикой, исследующие природу человеческой жестокости. Но немного не в курсе, что война у нас в стране перевернула жизнь большинства, что бы там не говорили о «байдужих» и аполитичных.

У многих на фронте члены семей и близкие друзья. Некоторые в связи с войной полностью сменили род деятельности. Кто-то пережил смерть близкого. А смерти на войне - это всегда как обухом по голове. Даже если был шапочно знаком с человеком. Все равно на голову не налазит, как такое могло произойти. Хотя умом вроде бы и все понимаешь. Ну а если кто-то потерял родного человека, то это вообще как оторванная часть тебя.

И если какой украинский фотограф или журналист делал репортажи с фронта, был под обстрелом, он уже не сможет это развидеть или перечувствовать.

И вот, именитый фотограф с премией предлагает освещать украинским коррам войну как некое не относящиеся к ним самим событие. Как турист фоткает хищников на сафари из экскурсионного автобуса.

Читайте также: Где похоронены герои современной российско-украинской войны. ИНФОГРАФИКА

В общем, ощущения от этой лекции, будем откровенны, были богомерзкие. Еще и до места проведения добиралась 1,5 часа какими-то чигирями. Блин, думаю, нафиг я туда попхалась?

Но я встретила там моего однокурсника Ivan Lubysh-Kirdey. Он, тоже обладатель престижной премии немецкой для операторов - Deutscher Kamerapreis - за репортаж о выходе из Иловайского котла.

И когда Ваня меня подвозил, рассказал по дороге, как рванул с коллегами в Иловайск только на один день поснимать передок. И как не взял с собой зарядку от видеокамеры, а только 4 аккума, ведь ехал ненадолго. И как застрял там на 5 дней. И как переживал, что ему не хватит заряда все снять. И поэтому снимал «только жесть», а на задушевных ночных разговорах в подвале школы, куда свозили раненых, экономил. И жалеет об этом до сих пор. И как не взял документы - «Еще потеряются!». И как они проходили сепарский блок-пост, и чудом проскочили. И как потом начался жуткий обстрел, пуля разбила лобовое стекло пролетела насквозь, но никого не задела. А другие пули и осколки застряли в кузове, но не пробили его.

А еще рассказал, как потом зимой поехал фотографировать в Дебальцево. Как вывозил раненых под обстрелом и перегружал их в больнице в Бахмуте. И как ему было страшно, потому что в Иловайске был «не пуганый», а тут уже знал, какая жопа вокруг происходит. И как обнаружил куски от града в машине, но уже после того, когда доехал. И выяснилось, что машина чудом довезла их до госпиталя вопреки всем законам физики.

И эта встреча была глотком свежего воздуха.

Ваня, тебя ждет еще ни одна престижная премия. Но уверена, ее тебе вручат явно не за объективность в освещении боевых действий.