Сегодня я был в Генеральной прокуратуре. 25 июля — последний день, установленный судом для ознакомления с материалами досудебного расследования по так называемому делу Гречковского. С 19 августа прошлого года Генеральная прокуратура выдала на-гора 7 томов. Я и мои адвокаты, преодолевая разные препятствия, иногда доходящие до абсурда, изучили эти документы, видео и аудио до поставленного дедлайна. Ничего нового, убедительного или просто логичного мы там не увидели. Самое удивительное в этих документах — объемы «спама» (дублирующие, технические документы и бюрократические формальности), количество допущенных процессуальных нарушений и несовпадений. Их было достаточно для того, чтобы в феврале начать уголовные производства против сотрудников прокуратуры и заявителя, причастных к фабрикации этого дела, и заменить группу следователей. Расследование по ним проводит Главная военная прокуратура.

Читайте также: Суд в РФ заочно арестовал прокурора и следователя по делу Януковича 

В пятницу прошлой недели адвокат второго подозреваемого — Олега Шкляра — Александр Мирошник передал в ГПУ свои 10 томов, адвокат Евгений Солодко раскрыл свои материалы. Не юристы могут не знать, но в определенный момент и сторона защиты открывает материалы собственного расследования для стороны обвинения. Но тут нужно успеть открыть эти документы для прокуратуры до 25 июля, в этот ограниченный судом срок. Если прокуратура не хочет приходить за ними в адвокатский офис, то тогда «мы идем к вам». Следователи игнорировали телефонные звонки не только моих адвокатов. Даже я не смог дозвониться. Поэтому сегодня я был вынужден в 9 утра поехать в общественную приемную ГПУ и подать документы, которые могут быть использованы мной в суде для своей защиты. Не знаю какое количеств документов будет еще у двоих моих адвокатов, но я лично собрал 360 страниц разных документов. Надеюсь, они будут внимательно изучены следователями прокуратуры. 

Все это доказательства того, о чем мы в течение 10 месяцев говорили публично — безосновательность обвинений и заказной характер дела. Мы хорошо подготовились, чтобы подкрепить каждое слово из своих выступлений и интервью СМИ. Если кто-то считал, что мы блефовали или увлекались пиаром, то нет — мы говорили фактами, которые уже смогли подтвердить. Громкое дело Гречковского — это провокация. Так называемый потерпевший был активным участником ее реализации. Не он придумал всю эту схему, но его привлекли из-за того, что он много лет успешно ее практиковал на чиновниках уровня Житомирской области. Расследовав эти случаи, органы адвокатуры лишили его адвокатского свидетельства — этот документ выдается не для того, чтобы втягивать людей в незаконные действия и затем передавать их в руки правоохранителям как преступников. Кстати, защищали адвоката Климчука от дисциплинарной ответственности не коллеги, а СБУ и ГПУ. Эти ведомства направили в Совет адвокатов Украины обращения о том, что происходит «травля» и преследуется «человек с активной гражданской позицией». Сейчас потерпевшему Климчуку предоставят доступ к нашим материалам, и он как бывший адвокат осознает меру своей уголовной ответственности за содействие в провокации преступления.

Читайте также: Зміни до держбюджету-2017: влада зміцнила силовий блок

Когда 22 сентября 2016 года Печерский районный суд избирал для меня меру пресечения, заседание было закрытым. Об этом просила Генеральная прокуратура, и суд удовлетворил это ходатайство, хотя в законодательстве нет предписаний закрывать от общественности суд по делу о «незаконченном покушении на мошенничество». Теперь, если начнется череда судебных заседаний по сути этого дела, мне бы очень хотелось, чтобы они были максимально открытыми. Это будет гарантией защиты суда от давления стороны обвинения, а в возможностях «прессинга» со стороны правоохранительных органов мы неоднократно убедились.