В 90-е годы мы с подругой поехали челночницами в Югославию. Затарились постельным бельём, утюгами-миксерами, зубной пастой и поехали всё это продавать-менять на доллары. Это был период, когда за одну такую поездку можно было купить в центре Киева однушку и это была моя первая поездка заграницу. Была зима и я поехала в толстом китайском пуховике и сапогах с убитого немца, которые были на размер больше, чтобы туда ещё помещался вязанный носок. Сапоги мама выменяла на базаре, отдав за них отрез крепдешина.
Одетая в стиле "пленный немец под Сталинградом", я и появилась впервые в жизни в shopping mall города Новый Сад.
Моя подруга побежала в туалет, а мне велела никуда не уходить и ждать её у фонтана.
Там, у фонтана, я и увидела женщину, с которой начался отсчёт моей другой жизни.

Читайте также: Що ми втратили від розвалу СРСР

Сначала я унюхала аромат её духов: лёгкий, небрежный, едва ощутимый запах другой планеты, другого мира. Потом появилась сама женщина. Прошло около 30 лет, но я как сейчас помню каждую деталь, каждый кадр её появления. Иссиня-чёрные волосы, падающие на плечи, рыжая кожаная куртка до талии, небесно-голубые джинсы, сапоги из рыжей кожи в тон куртке, и громадного размера часы на тонком запястье. Всё это было в обнимку, в облипку и в обтяжку с её изгибистым и упругим телом. Телом не человека, но ангела. В том, что она- ангел, не было никаких сомнений: она не шла, а летела, не касаясь земли сапогами.
И тут я увидела своё отражение в витрине: связанная мамой "труба" на голове (чтобы было тепло в уши), бесформенный китайский пуховик и сапоги с убитого немца: типичная баба-челнок с утюгами в обмен на доллары, чтобы прокормить, чтобы выжить, чтобы усраться, но не сдаться.
И меня вштырило. И я горько-горько заплакала прямо у роскошного фонтана шоппинг мола.
Когда вернулась моя подруга, я стояла, рыдая взахлёб и слёзы катились мне в уши, а потом, переполнив уши, струились рекой по спине и ногам, затекая прямо в сапоги с убитого немца.
Подруга, которая по возрасту годилась мне в мамы, крепко прижала меня к себе:
- не плачь, деточка, мы завтра же пойдём на базар, продадим всё наше говно и на вырученные деньги купим тебе такую же красивую одежду в самом роскошном магазине, а сейчас мы поедем домой и я нажарю картошки соломкой, как ты любишь.
И мы поехали на следующий день в самый роскошный магазин и вместо того, чтобы привезти доллары и купить однушку в центре Киева, я потратила все деньги на кожаную куртку и голубые джинсы-стретч, сапоги и красивую полоску на волосы.
В первый же день возвращения в Киев, я надела на себя всё это богатство, распустила волосы по плечам (никаких больше шапок, просто вязаная полоска на волосах) и вышла из дома.
Родина встретила новую меня серо-коричневой толпой с польтами в клеточку и ондатро-норковыми ушанками. Я стояла на остановке в ожидании автобуса: в обтяжку, обнимку и облипку, тонкая как статуэточка, с летящими во все стороны волосами, чуть прихваченными полоской. На меня долго и пристально смотрел небритый мужчина, куря сигарету без фильтра. Докурив сигарету до пальцев, мужчина бросил её в чёрную жижу растаявшего снега и сказал громко, чтобы слышала вся остановка:
- Проститутка! Ты бы ещё презерватив на голову натянула!

Читайте также: ТОП-10 фактов о жизни в СССР, отпугивающих даже самых ярых поклонников эпохи

- Во-во, шалава! - поддакнула мужчине женщина в мохеровом берете и с оторванными авоськой руками.
- Не слушайте их, девушка, вы очень красивая, просто как инопланетянка- кто-то всё-таки сказал в толпе.
- А я и не слушаю, правда, - вдруг услышала я собственный голос.
Я говорила чистейшую правду, потому что я уже знала, что их мнение обо мне не имеет для меня никакого значения. Может когда-то сто лет назад и имело бы, но сейчас уже- нет, потому что теперь я- женщина и я умею летать. В доказательство того, что я умею летать, я разбежалась изо всех сил, какие у меня только были, взмахнула руками и ... взлетела над толпой прохожих.
Прохожие задирали головы, что-то кричали. Я ещё успела услышать краем уха: "Проститутка!" "Инопланетянка!" Я ещё успела заметить краем глаза, как женщина в мохеровом берете перекрестилась оторванной авоськой рукой.
А потом большая толпа слилась в одну малюсенькую серо-коричневую точку, но и её вскоре перекрыли облака, потому что я летела уже выше облаков и даже выше самого высокого неба...