Почему одни злые слова ранят, а другие – пролетают мимо? Ну вот скажет мне кто-то, что я – недоучка, и мне это как птичий щебет. А произнесет кто, что я, допустим, толстый – то по мне будто асфальтоукладчик проехал. Может виду не подаю, но досада гложет, или мечтаю по роже заехать. В любом случае, равнодушным не могу быть.

От чего это зависит? Причина первая: словами ранит тот, кто говорит. Причина вторая: ранят сами слова, неважно от кого.

В первом случае все просто – тем, кто меня оценивает, является другой человек. Для меня это персона более значимая, чем сам я. Она и определяет, насколько я соответствую и подхожу для этого мира. Поэтому я всегда ориентируюсь на него, принимаю во внимание его мнение, ловлю всякий намек на его одобрение и боюсь его осуждения. Я сдаю свои границы в его пользу.

Читайте также: Как бороться с истериками

Что же во втором случае? Кто определяет мою подходящесть, кто оценивает? Видимой персоны нет, но есть невидимая. Это внутренняя фигура, которую мне пришлось формировать, чтобы выжить в одной критической ситуации, другой, третьей. Она долго отвечала за то, чтобы я не облажался, чтобы я всегда соответствовал образу себя – неважно, насколько надуманному. Она может звучать – и часто звучит – голосом родного человека. Мне пришлось настолько натренировал эту фигуру, она так доказала свою эффективность, что я отдал ей право и оценивать меня, определять, насколько и как я подхожу для этого мира. Именно ей я и сдаю свои границы.

А слова, которые я слышу, и которые ранят – просто совпадают с теми, что тихо твердит мне эта фигура. Если она настаивает, что я должен быть успешным, и если она видит, что успешен недостаточно, то услышанное где-то «Неудачник» станет мне приговором. Если эта фигура утверждает, что я не могу быть нестройным, и уже начинаю набирать лишний вес, то всякое критическое слово на эту тему окунет меня в глубокую боль.

И в первом, и во втором случае все равно я сдаю границы. Все равно даю определять себя кому-то другому.

Наша культура предлагает решать эту проблему просто. Она побуждает меня отнимать право определять и оценивать у какого-то конкретного человека и присваивать себе. «Сам оценивай себя!», - говорит общество и публикует про это кучу мотивирующих картинок. Но по факту я так наделяю им мою внутреннюю «антикризисную» фигуру. Теперь я все равно завишу от оценки, но уже «своей». Все что я могу – это торговаться с фигурой и пытаться скорректировать требования к себе. Иногда выручает алкоголь, который позволяет мне час-другой побыть собой. Я остаюсь сам-на-сам в споре с самим собой, зато с иллюзией независимости.

Иначе и невозможно, поскольку если речь заходит об оценке и определении, то обязательно должен быть тот, кто оценивает и определяет. И именно этому кому-то мне придется сдавать свои границы.

Так что, если я хочу избавляться от необходимости постоянно раниться о слова, мне придется постепенно вычленять голоса «антикризисной» фигуры. Это непросто – ведь они кажутся своими. Даже более, чем своими. И тут мне нужна другая фигура – личность, которая не оценивает. Которая умеет ориентироваться не только на оценки, но и на чувства и переживания. И может отнестись ко мне безоценочно.

Читайте также: Что делать, если начальник хам: советы психолога

Тогда у меня появляется шанс найти действительно свое отношение к самому себе и на основе этого из всякого вынужденно привнесенного «не-я» подобно золотостарателю по песчинке вымыть свое «я». Которому реально пофиг, кто что там обо мне говорит, ибо оценками не оперирует.