Самый большой миф из жизни в "республике", что все бесплатно – обучение, медицина, кружки для детей.

Хотя, если исходить из того, что 100 рублей ежемесячного взноса на нужды школы-класса сейчас не деньги, вероятно, так оно и есть. Но моя история о мужчине, который еще до вчерашнего утра был моим соседом. Был – потому что вчера утром он скончался в одной из городских больниц.

Читайте также: Основной закон донбасского гетто – полное замирание жизни в ночное время

Самый обычный человек. Типичный представитель моего района, как и всего города, пожалуй. Слесарь. Той еще, советской, закалки и того еще уровня знаний и профессионализма.

Поэтому когда после войны его предприятие возобновило работу, его легко взяли наладчиком – знали, что он сможет и даст фору многим. Да, пил. Но кто не без греха? Работал же. А как он там чинил все, восстанавливал – вопрос уже его.

Главное, что все делал четко и к сроку, а кроме своих прямых обязанностей, он разбирался и в электричестве, и имел спокойный несклочный характер. В общем, обычный человек с обычной судьбой.

В 2015 случилась неприятность. Брал у друга болгарку отпилить что-то по хозяйству и резанул себя повыше ступни.

"Скорая", хирургия, обязательный взнос за койко-место. Он еще пошутил, что если бы у него денег не было, ему бы со своей отрезанной ногой в руке чухать домой. Но как-то в семье успели крутнуться, и взнос внесли, а вместе с этим оплатили все, что полагается для этой, что уж тут, серьезной операции.

А сосед мой был из одиноких – с женой расстался давно, дочь жила отдельно. И все тяготы лечения он проходил сам. А еще он был из тех, кто в самую последнюю очередь пойдет без острой надобности в больницу. То есть болел он чаще, чем лечился.

В общем, ногу ему присобачили назад. Криво, странно. Хотя, может, критерии качества медицинских услуг вовсе не в этом. Он, конечно, не мог не заметить, что его лечащий врач – совсем юнец, сразу после интернатуры. И этот молодой специалист даже не пытался скрыть, что ему эти швы, ноги, старики – до лампочки. Он и в палату-то заходил не поднимая глаз от экрана телефона.

Но ногу-то пришили, и она зажила. Криво, правда, но на пляж мой сосед и не собирался. А вместе с этим назначили ударную дозу антибиотика.

Выйдя из больницы, вытряхивая пыль из пустых карманов, сосед стал замечать, что у него растет живот. Сильно растет – как у беременной на последнем сроке. Оказалось, водянка. Снова операция. Снова антибиотики. Снова оплата койко-места, еда с собой, лекарства за свой счет.

Вышел. Стал работать. Через год стал чувствовать слабость, головокружение. Но работал, пока не упал в обморок...

С работы отправили в больницу. То ли белокровие, то ли малокровие. Обследование в онкологии – самое страшное не подтвердилось, но лучше не становилось. С работы попросили уйти: "Что-то ты, брат, часто по больницам. Ты, мол, вылечись, и возвращайся, а сейчас, сам понимаешь – времена нелегкие, кому сейчас хорошо живется".

И начался новый этап жизни – больницы, назначения, капельницы, новые схемы лечения, обследования, новые врачи и все – за его счет. Как паззл из кусочков. Один ногу лечил, другой живот, третий кровь. Но вместе никто ничего не складывал.

Читайте также: “ЛНР” превращается в клондайк угнанных автомобилей

И, знаете, он умер. От кровотечения. В задрипаненькой больнице, в хирургии. С пачкой денег под подушкой – очередным взносом за койко-место и лечение. Стонами и просьбой помочь ему дежурного врача.

Он же из тех, кто терпел до последнего, кто болел на ногах, стойко перенося все, что мог вытерпеть. Два с лишним года его семья исправно вкладывала деньги в местную медицину, передавая ему еду, лекарства, деньги, телевизор в палату.

А потом он работал, снова лечился, и так по кругу. Я думаю, не было того человека, кому было бы интересно его вылечить и соединить в одно целое все фрагменты диагнозов. Каждый в первую очередь брал свою мзду за лечение, не обещая результата.

Такая, в общем, история. Был человек, и нет его. А жаль очень. Хороший был, настоящий, из тех, кто до последнего терпел и не жаловался, кто мог еще что-то и мог не за деньги.