Нобелевская премия по медицине и физиологии в этом году вызвала заметное оживление в народе. Конечно, не обошлось без хайп-заголовков "Ученым дали Нобелевскую премию за лекарство от рака". Это далековато от истины, но совсем не умаляет достижение Эллисона и Хондзе (ну или Гондзе, не уверена в правильной транскрипции).

Эта премия вызвала оживление и среди меня – потому что еще десять лет, когда я только пришла работать в индустрию клинических исследований, мои коллеги уже вовсю трудились над исследованиями 3й фазы ипилимумаба, одного из первых зарегистрированных препаратов для иммунотерапии некоторых форм рака (ну а я тогда работала с исследованиями по кардиологии). А сейчас в сфере клин. исследований иммунотерапия не просто тренд, а целый трендище – в этот поезд стараются запрыгнуть многие фарм компании, правда не многие это могут потянуть.

Если не за "лекарство от рака", то за что Нобелевка-2018?

Читайте также: Нобель за імунотерапію раку: новий підхід долікування

А за открытия, которые положили начало абсолютно новому направлению в лечении злокачественных опухолей – к хирургическому лечению, химиотерапии и лучевой терапии добавилась еще и иммунотерапия.

В начале 90х годов Эллисон изучал рецепторы на Т-лимфоцитах (вид иммунных клеток, ответственных за разрушение чужеродных и поврежденных клеток в организме). Один из таких рецепторов был CTLA-4. Изучение рецептора показало, что он такой себе "тормоз", который препятствует дальнейшему увеличению количества Т-лимфоцитов, конкурентно связываясь с рецепторами СД28 на антигенпрезентирующей клетке.

В нормальных условиях это крайне необходимый "тормоз", который бережет здоровые клетки от уничтожения Т-лимфоцитами. Но в случае злокачественной опухоли, это уже не работает – рецепторы CTLA-4 на поверхности раковых клеток по сути прячут опухоль от иммунной системы. Очевидно, что блокировка этих рецепторов ведет к увеличению количества Т-лимфоцитов, которые уже могут делать свою работу и уничтожать клетки опухоли. Именно на этом принципе работают препараты-ингибиторы СTLA-4, тот же ипилимумаб, о котором я писала выше.

Несколькими годами позже Хондзе открыл другой вид рецепторов – PD-1 (от programmed cell death), который тоже работает как "тормоз" для Т-лимфоцитов, но уже по другому механизму действия. PD-1 связывается со своим лигандом (если рецептор – это ключ, то лиганд – замок) и тоже тормозит дальнейшее размножение Т-лимфоцитов. В здоровом организме этот механизм один из основных, что не дает развиваться аутоимунным заболеваниям. Блокировка как PD-1, так и его лиганда, лежит в основе препаратов, разработанных на основе открытия Хондзе.

Путь от открытия этих механизмов к разработке препаратов не был легким. В середине 90х иммунотерапия была фантастикой, мало кому интересной вне академических кругов. Эллисон в сотрудничестве с мелкой биотех-компанией Medarex разработал первый препарат на основе своего открытия – MDX-010, который позже названный ipilimumab (да, снова он). Вскоре гигант Бристоль Марс Сквибб почуял запах денег и купил Медарекс вместе и их разработкой и все завертелось: первые доклинические исследования были проведены уже в 2003 году. 

Уже к середине 2000х, когда началась разработки препаратов-блокаторов PD-1 и PD-L1, было понятно, что это прорыв в онкологии.

На данный момент некоторые из этих препаратов зарегистрированы и вполне себе используются в практике.

Ясное дело, иммунотерапия – не на 100% идеальный метод лечения:

– Для того, чтобы ингибиторы рецепторов действовали, эти рецепторы просто должны быть на поверхностях клеток опухоли. А это бывает далеко не всегда. Поэтому выяснить наличие необходимых рецепторов – это часть диагностики.

– Даже если рецепторы есть, эффективность монотерапии все равно редко превышает 30-35% (и это смотря какая оценка эффективности предусмотрена протоколом исследования – трех-, пятилетняя выживаемость, оценка ответа опухоли и т.д). Поэтому рак интенсивно исследуют возможности комбинированной терапии – она дает до 68%-70% эффективности. 

– Побочные эффекты. Все препараты по своему механизму действия вмешиваются в регулировку иммунного ответа и "заставляют" свою собственную иммунную систему бороться с опухолью. Звучит хорошо, но на деле это приводит к развитию аутоимунных осложнений – дерматит, васкулит, пневмонит, и многое другое. Это все "лучше" самого рака и вполне можно держать под контролем, но все же.

– Цена. Без лишних слов – это дорого. Очень.

Читайте также: Вчителі віддали 100 днів своїх лікарняних хворому на рак колезі

Если вы вообще дочитали до этого места, возможно у вас возникли некоторые вопросы – далекая от 100% эффективность, разработка новых препаратов занимает годы и стоит миллиарды долларов, а препараты действует только на некоторые виды рака, как же так?

А вот так – прежде, чем вывести препарат на рынок его нужно исследовать, что в среднем занимает около 10 лет и стоит более миллиарда долларов. Рак – это не одна болезнь, а группа заболеваний, у которых есть общие черты, но каждая злокачественная опухоль – это отдельная болезнь, со своими закономерностями и требует определенного лечения. Поэтому нельзя говорить "лекарство от рака". Всегда нужно уточнять – а от какого? 

Все это очень важно помнить, кода в какой-то момент вам или вашим близким людям придется столкнуться с таким диагнозом. В такие моменты как из ниоткуда появляются разные торговцы чудесами, с чудо препаратами "от всего", которые лечат рак, а заодно ОРЗ, простатит и натоптыши на пятках. Лучше всего сразу посылайте таких доброжелателей, сэкономите деньги на настоящую терапию. Но если есть время и вдохновение на троллинг – поспрашивайте, а какие именно формы рака лечит ваша волшебная трава? А исследования есть? А если найду?

Берегите себя, наука не стоит на месте и лучшее, конечно, впереди!

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і Telegram