Выполнение украинской оборонной промышленностью – как государственной, так и частной – госзаказа на поставку в армию новой техники четко укладывается в две закономерности. Первая – почти аксиома: "Каждый новый образец вооружения стоит вдвое дороже, делается вдвое дольше и имеет в два раза меньший эффект, чем заявлялось". Второй закон поскучнее. Увеличение финансирования разбалансированной "оборонки" вовсе не означает, что вы получите больше продукции. Скорее наоборот.

Оба этих правила проверены практикой других стран. Украина – лишь очередное тому подтверждение. Особый колорит придают разве что национальные особенности.

Законы военной экономики, или Американский опыт 80-х

Сначала – экскурс в историю. В 70-х годах политика разрядки между США и СССР обернулась для Америки массовым уходом промышленных предприятий с рынка вооружений. Но уже в 80-е годы в обострившейся международной ситуации Пентагон начал громко и неудовлетворенно заявлять о низком качестве и недостаточном количестве закупаемого вооружения у своей оборонной промышленности. Прямым ответом на запросы Пентагона стало увеличение государственного оборонного заказа примерно на 25 % в год. И так – в течение десяти лет. Итог этой финансовой инъекции был парадоксален.

Жак Генслер, заместитель министра обороны США по закупкам вооружений, технологиям и логистике, позже открыто заявил следующее. Увеличение военных расходов не привело к заметному увеличению поставок новой военной техники в американские войска. Несмотря на удвоение финансирования закупок вооружения к 1988 году состояние оборонной промышленности ухудшилось.

Читайте также: Почему не Гриценко: мысли вслух

Несбалансированный рост бюджетных средств на разработку и закупку новых вооружений, с одной стороны, и инвестиций в совершенствование экспериментальных и производственных мощностей, с другой стороны, породил стремительное удорожание продукции и значительное удлинение сроков выполнения заказов подрядчиками.

Ситуация в отношениях между заказчиком – Пентагоном и компаниями-производителями стабилизировалось как раз через десять лет после начала нового оружейного старта. А завершилось все концентрацией производств в оборонной промышленности США с новыми центрами силы и возможностей.

Теперь эти закономерности военной экономики в полной мере начала ощущать на себе и украинская "оборонка". Правда, проходя еще только первый этап, связанный с увеличением спроса силовых структур страны на новую продукцию. Что особенно ярко заметно на примере производства легкой бронетехники для Вооруженных сил и Национальной гвардии.

Как мы делаем БТР, или Узкое место процесса

Сейчас украинская "оборонка" поставляет для армии и НГУ два типа новых бронетранспортеров - БТР-3 и БТР-4, разработанные ХКБМ им.Морозова. Хотя, учитывая огневую мощь боевого модуля, на самом деле они относятся к категории колёсных боевых машин пехоты. В производство и "четвёрок", и "троек" вовлечены как госпредприятия, входящие в концерн "Укробороронпром", так и "частники". Причём один "частник" задавал все правила игры для всей бронетанковой отрасли.

Весь потенциал страны по производству колёсных БТР/БМП – как для ВСУ, НГУ, так и для экспортных контрактов - зависел от Лозовского кузнечно-механического завода (ЛКМЗ), крупнейшего кузнечно-штамповочного предприятия Украины. Именно на ЛКМЗ производят новые корпуса для бронетранспортеров. Правда, производят их по технологии, которая была отработана ещё во времёна Советского Союза. На производство поступает листовая незакалённая броня, она режется, обрабатывается кромка, сварщики на стапелях сваривают корпус. Потом этот корпус загружается в огромную печь, где корпус будущего БТР закаливается до определённой температуры и затем постепенно охлаждается. Это нужно, чтобы бронесталь стала броней, даже включая сварные швы, а корпус БТРа не потрескался. Хотя, как показывает практика, раз на раз не приходится.

Читайте также: Анабиоз "Арматы" и Су-57, или от позора подальше

Скажу напрямую: такую технологию назвать современной уже нельзя. Она изначально предполагает огромное количество ручного труда, очень сильно завязана на опыт сварщиков и предполагает чрезмерно длинный технологический цикл. У меня есть с чем сравнивать. Я бывал на производстве в Польше, где производят современные БТР Rosomak, разработанные финской компанией Patria. Там корпуса свариваются сразу из закалённой брони, причём выполняют эту работу не люди, а аппараты роботизированной линии. Наблюдая за их работой, я понял ключевое значение прямых линий в дизайне современных бронированных машин, включая дизайн того же БТР Rosomak, в сравнении со злым гением, создавшим БТР-3. Сумрачная головоломка корпуса БТР-3 имеет такое количество загогулин в конструкции, что никакая роботизированная линия с его производством не справится. Только люди. С "четвёркой" немного полегче, но не кардинально.

По моим оценкам, с 2010 г., включая иракский контракт, на Лозовой было сделано не менее 250 корпусов БТР-4. Примерно столько же и "троек". Кроме корпусов, на ЛКМЗ также производятся ключевые узлы и агрегаты для ходовой части бронетранспортёров.

В середине 2017 г. собственник ЛКМЗ на мой вопрос, сколько корпусов в месяц может выдавать его завод сказал: "Двадцать. Но мы уже пять месяцев стоим без работы. Заказов от Минобороны нет". Как раз в этот период формировался гособоронзаказ заказ на следующий, 2018 год. Его объёмы были таковы, что в начале этого года я оптимистично написал о том, что впервые новая бронетехника поступит в украинскую армию батальонными комплектами. Среди прочего, гособоронзаказ был рассчитан, исходя из достаточно заниженных возможностей "Лозовой" по производству корпусов. Но неожиданно безрисковый корпусной минимум оказался под угрозой.

Все уехали "варить" польские корабли, а не украинские БТР

В первом квартале 2018 г. загрузка Лозовой по производству корпусов также была близкой к нулевой. Оно и понятно. С учётом наших забюрократизированных процедур в отношении между заказчиком – Министерством обороны – и исполнителем ГОЗа – предприятиями, входящими в состав "Укроборонпрома" – шёл традиционный процесс подписания договоров.

При этом ответственность перед Министерством обороны и Национальной гвардией за производство БТР-3 несёт Киевский бронетанковый ремонтный завод. А за производство БТР-4, в свою очередь, отвечает Харьковское конструкторское бюро по машиностроению им. Морозова, руководство которого, в отличие от КБРЗ, решилось производить БТРы за финансовые ресурсы еще и в рамках государственных гарантий.

Читайте также: Калибр НАТО: что уже известно о САУ "Богдана"

К тому времени, когда были подписаны договора между Минобороны и предприятиями "Укроборонпрома", реальность на Лозовой разительно изменились. Соблазн безвизового режима докатился и до этого предприятия. Работа в той же Польше для квалифицированных сварщиков оказалась оплачиваемой на порядок выше, нежели дома. Попытки руководства предприятия поднять зарплату до 18-20 тыс. грн оказались запоздалыми. Из нескольких бригад сварщиков выполнять работы по корпусам могла лишь одна. Поставка заявленных количеств корпусов и "четвёрок", и "троек" по ГОЗу оказалось под угрозой. Но на этом история не закончилась.

Для своих ключевых заказчиков – КБРЗ и ХКБМ – Лозовая подняла стоимость изготовления корпуса на 56 процентов, а узлов и агрегатов ходовой – на 30 процентов. После чего заводы-производители начали готовиться к процедуре пересмотра цены с заказчиком. Так как во всех документах была забиты ориентировочные цены 2017 г.

Ценовой лабиринт

Скажу коротко. Все, что касается финансовых взаимоотношений в оборонной сфере – от методик формирования цены на продукцию, до объема и порядка финансирования ГОЗа – сегодня системный камень преткновения во взаимоотношениях между заказчиком в лице Министерства обороны и производителем оборонной продукции. Независимо от того, частное это предприятие или государственное. Тут важным обстоятельством являются показатели бюджета на следующий год и дальнейшее ритмичное финансирование всех связанных с реализацией оборонного производства проектов. Часто бывает, что объемы финансирования, в том числе авансирования со стороны Минобороны, не отвечают реальным затратам оборонных предприятий. Или же старт финансирования вместо начала года переносится на 3-6 месяцев. "Это в корне неправильно, поскольку нарушается нормальное функционирование всего производственного организма наших предприятий", – поясняли мне в "Укроборонпроме".

Читайте также: Почему в России замораживают хваленый танк "Армата"

В свою очередь, руководители КБРЗ и ХКБМ утверждали, что не совсем справедливо, когда выполнение ГОЗ – это ответственность лишь заводов-исполнителей. А за всю бюрократию и неожиданные вводные ни военные, ни гражданские финансисты из того же Минфина ответственности не несут.

Как пример, на Киевский бронетанковый в ходе производства "дозовских" БТР-3 поступила задача полностью переделать аппаратуру внутренней связи и коммутации и адаптировать "тройки" под новые зарубежные радиостанции. Это нарушило плановые сроки из-за значительно объема выполняемых работ, поскольку пришлось переделывать уже сделанное.

А ХКБМ как первопроходец по использованию средств в рамках государственных гарантий столкнулось с неотработанным механизмом реализации этих финансовых возможностей. Предусмотренный контрактом алгоритм согласования использования кредитных ресурсов повлек за собой существенное увеличение фактического цикла производства и усложнение закупки комплектующих.

Но вернемся к скачку цен на корпуса от "Лозовой". По утверждению руководства Киевского бронетанкового завода, все процессы повышения цены были подтверждены военной приёмкой и никаких сложностей по принятию новой цены при сдаче изделий заказчику не предвиделось. Но де-факто по "тройке" новая цена не утверждена до сих пор. По словам представителей Минобороны, с которыми я общался, КБРЗ предоставил обновленные расчётно-калькуляционные материалы позже срока, определённого действующими нормативами. И вышел за пределы девяти месяцев поставки продукции после осуществления предварительной оплаты, как то определено постановлением КМУ №464 "О вопросах государственного оборонного заказа". Потому теперь, мол, все вопросы должны решаться только через суд. Картина такова, что при гибридных проявлениях отечественных правовых реалий фронтовая смелость уже себя исчерпала.

Как я понимаю, пока нет решения суда о цене на БТР-3, который ещё не начинался, говорить о приеме новых "троек", изготовленных по ГОЗу, и о начале производства новой партии уже под госгарантии пока не приходится. Хотя руководство КБТЗ написало письмо на имя Министра обороны с объяснением сложившейся ситуации, это делу не сильно помогло. Поэтому "тройка" пока стоит на паузе...

"Укроборонпром"включает форсаж

Уже с третьего квартала 2018 г. ситуация с корпусным производством стала головной болью для руководства "Укроборонпрома" и ответственных секторов в СНБОУ. Никто не называет цифр, но, по моим пессимистическим оценкам, в нынешнем состоянии В месяц ЛКМЗ может производить корпусов для БТР на порядок меньше того количества, о котором мне говорил собственник в 2017 г.

Что было сделано? Для начала был предпринят первый контравральный шаг. Государственные предприятия вынуждены были помогать "частнику". Тому самому, который "задрал" цену за корпуса. Но спрос за ГОЗ-то не с него. Поэтому с ХКБМ на Лозовую была откомандирована бригада квалифицированных сварщиков, чтобы ускорить производство корпусов. Ради справедливости стоит отметить. Нынешнее руководство ХКБМ, имея значительный заказ от МОУ на производство БТР-4, сначала подписало контракт с Лозовой на изготовление лишь малого количества корпусов. Это был чисто наш, привычный соблазн самостоятельно переварить весь куш заказа, налаживая производство корпусов для "четверок" в Житомире, а потом в Харькове. И перебросило на Лозовую большую часть заказа лишь после того, как стало ясно: желание заработка не соответствует возможностям. Не будь этих четырех-пяти месяцев задержки, Лозовая могла бы по другому спланировать свою работу – и загрузку, и удержание персонала. А сейчас бригада с Харькова трудится находятся на Лозовой – причем количество сварщиков с ХКБМ такое же, как и местных. Все работают на форсаже.

Читайте также: Весь мир верит в возможности Украины!

Второй шаг – системно-долгосрочный. Для расширения узкого горла – корпусного производства – "Укроборонпром" принял решение развернуть самостоятельное производство корпусов БТР на своих мощностях, чтобы не зависеть от услуг Лозовой. Корпусные производства развёрнуты на Киевском бронетанковом заводе, на ХКБМ и на харьковском заводе имени Малышева. Все эти производства предусматривают наличие закладных стендов, кантователей и печей для термической обработки корпусов. Переход на качественно иные технологии производства пока невозможен из-за конструкторских и финансовых ограничений.

В сентябре, октябре и ноябре происходил и происходит процесс, когда первые корпуса, произведенные на этих новых мощностях, и сами производства сертифицируются военной приемкой. Фактически это действительно начало нового этапа в отечественном производстве бронетехники. Правда, баланс между спросом и предложением пока не достигнут. Особенно с учётом растущей потребности Минобороны и ряда экспортных заказов на новый БТР-4. Как в базовой версии, так и модернизированной версии БТР-4МВ1.

По моим оценкам,с учетом прогнозируемого спроса на новые колесные БТР/БМП со стороны лишь оборонного ведомства в количестве не менее 100 новых машин в год, на достижение желаемого баланса уйдет не менее двух лет. Эту задачу и Минобороны, и "Укроборонпрому", и частным компаниям нужно будет решать не в конфронтации и игнорировании системных проблем, а консолидированно. Не остаётся ничего другого, как брать и делать. С избавлением от тромбов, которые порождены нашей спецификой. В них скрыто не меньшее зло, чем в технологиях прошлого. Старые и закостеневшие модели управления и взаимоотношений никогда не позволят нам создавать новую конкурентную продукцию. Это такая же аксиома, как и те, с которых я начал эту статью. Чтобы выжить и развиться, наша "оборонка" просто обязана изменится. Других вариантов просто нет.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і Telegram