Сейчас, оглядываясь назад, я могу сказать, что период моей жизни до 2014 года был поразительно стабильным. Можно было не ходить к гадалке, чтобы с точностью описать, что будет с нами через полгода и даже через год. С семьёй, с коллегами, с друзьями. Вполне прогнозируемые карьерные взлёты, отдых на море на раз, чуть реже отдых за рубежом, желанные и неожиданные дети. Ещё замужества, новые хобби, ремонты, машины… И всё это было не растянуто на долгую жизнь, а воплощалось в том промежутке, когда мы работали вместе, зная всё друг о друге и многократно пересказав свою жизнь в частностях и деталях на всех чаепитиях.

Да, мы жили удивительно стабильно. Ссорились иногда, бурно отмечали праздники, ездили сообща на пикники, а иногда их устраивали прямо среди дня, так, чисто для настроения. Для этого было и желание, и хорошая компания, и возможности. Сейчас мне кажется, чего нам тогда не хватало?! Кто-то сетовал – слишком стабильно. Хотелось чего-то нового, но в хорошем смысле. И все наши посылы в какой-то момент сбылись. Только сбылись в той интерпретации, когда хочется проснуться утром и забыть всё поскорее как дурной сон. Сбылись пожелания новизны и путешествий, перемен, новой работы, роста, переездов… Каждый ведь желал чего-то для себя. Как будто мы очень долго посылали во вселенную наши просьбы, и в какой-то момент они исполнились все и сразу. 

Читайте также: Путешествие из Луганска в Крым: "Мы уже никому не интересны и не нужны"

В моем отделе уже в конце июля 2014 года без работы оказались все. Нас было много, и переживали мы это по-разному. Вероятно, будь это сокращением в мирное время, я отнеслась бы к этому иначе – как к трагедии и удару. Но о том, что работать уже не нужно я услышала под гул канонады, когда телефонная связь сходила на нет. Я кричала в трубку: "Повтори, что ты говоришь?" И стало ясно, что завтра идти на работу уже не нужно – завтра и всегда. Всё, другая жизнь. Страшная, новая. Я хорошо помню этот момент: солнце палило нещадно, а я ждала автобус, надеясь, что не придётся идти с работы пешком. Чтобы принять сокращение мне понадобилось два года.

Я маниакально убеждала себя, что проснувшись утром, всё будет иначе. Точнее, как раньше, до этого телефонного звонка. Я готова была два года своей жизни выбросить и вычеркнуть только бы вернулось довоенное прошлое. С теми милыми чаепитиями, когда всё было дружно и сообща, с праздниками вместе и душевными разговорами без купюр. Два года я верила в то, что утром я проснусь и поспешу в свой прежний отдел… Даже увиденный без света, воды и отопления наш кабинет не вернул меня в реальность – засохшие цветы в горшках, лак на чьем-то столе, а в корзине для бумаг тарелка с остатками того июльского последнего обеда…

Читайте также: Письмо из Луганска: иногда кажется, что войны не было и нет

Все нашли себя. Оказались сильными, стойкими. Только кто-то нашёл себя, уехав, а кто-то ищет до сих пор, вероятно, приняв тот факт, что последним местом работы навсегда останется наш отдел. Есть и те, кто открыл своё дело, воплотив давнишнюю мечту, на которую до того лета почему-то никогда не хватало решительности… Выходит, мы только выиграли от всего, что с нами произошло? Мы как разорванные бусы рассыпались по всему свету. А я всё ещё жду, ищу той душевности и искренности, которая была у нас тогда. Ищу её в каждом новом коллективе, как тень чего-то очень счастливого, что ушло навсегда.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і Telegram