Компания S&P утверждает, что БРИКС больше не имеет особого финансового смысла, однако политическое значение этой группы стран велико как никогда.

На прошлой неделе компания S&P Global Ratings сообщила, что БРИКС, одна из самых мощных концепций, возникших в политэкономии текущего столетия, сегодня утратила свой смысл. Но, даже если это верно с точки зрения экономического анализа, акроним БРИКС, предложенный аналитиком Goldman Sachs Джимом О'Нилом (Jim O'Neill), позволил спрогнозировать нынешнюю геополитическую реальность, которой перестали соответствовать институты XX века.

Эта аббревиатура используется для обозначения Бразилии, России, Индии, Китая и Южной Африки. Южная Африка вошла в эту группу стран недавно, и в своем первом докладе от 2001 года и втором докладе от 2003 года О'Нил ничего о ней не писал. В этих двух докладах О'Нил прогнозировал, что в конце концов на долю этих четырех незападных экономик будет приходиться гораздо более весомая доля глобальных объемов производства и что они обгонят крупные европейские экономики. Он убеждал инвесторов, что они совершат ошибку в том случае, если упустят возможность поучаствовать в этом глобальном сдвиге.

Эту идею часто отметали, называя ее инструментом маркетинга – как будто яркий ярлык наклеили на что-то, что и так все видели, а именно на рост крупных развивающихся экономик. Те, кто рассматривал ситуацию таким образом, могут найти подтверждение своей правоты в замечании S&P о том, что «расхождения в траекториях долгосрочного экономического развития этих пяти стран ослабляет аналитическую ценность изучения БРИКС как целостной группы экономик».

Читайте также: БРИКС потерпел очередное фиаско

Однако, подобно многим другим случайно возникшим идеям, идея О'Нила со временем трансформировалась в силу тех изменений, которые происходили с начала 2000-х годов. Теперь неважно, что экономики БРИКС развиваются разными темпами. Они продолжают играть важные роли в трансформации мира.

Как совершенно справедливо говорится в сообщении S&P, идея поставить все пять стран в одну линию в экономическом смысле кажется все более сомнительной. С начала текущего столетия Индия и Китай систематически демонстрировали более высокие темпы роста, чем предполагали прогнозы этого агентства. Между тем Россия и Южная Африка демонстрировали более низкие по сравнению с прогнозами темпы роста с 2005 года, а Бразилия – с 2010 года. Разумеется, с начала столетия эти пять стран существенно увеличили их совокупную экономическую мощь, однако это произошло по большей части благодаря Китаю и Индии. В действительности доли Бразилии, России и Южной Африки в глобальном объеме производства уменьшились по сравнению с 2000 годом.

Неравномерность внутри БРИКС

Поскольку экономические модели и политика этих стран различаются, по-разному ведут себя и их кредитные рейтинги. Китай поднялся на четыре ступени по лестнице S&P, получив А+, тогда как остальным так и не удалось подняться так высоко: сегодня Россия и Индия отстают от него на пять ступеней, а Южная Африка и Бразилия – на семь и восемь ступеней соответственно.

Такие расхождения указывают на то, что О'Нил допустил ошибку, сделав ставку на будущих чемпионов. Он вполне мог предложить Индонезию и Вьетнам вместо Бразилии и России (получилась бы аббревиатура VICI – «я завоевал» на латыни), а кто-нибудь другой мог бы добавить к ним Нигерию (VINCI, как Леонардо да Винчи), и это имело бы больше смысла в терминах траекторий роста, хотя их общая доля в глобальном объеме производства осталась бы прежней – 32,6%.

Однако концепция VINCI не смогла бы стать таким точным отражением геополитической реальности, каким стала концепция БРИКС. Отвечая на критику концепции БРИКС, О'Нил отметил, что целью его работы 2001 года было поставить под сомнение адекватность современной глобальной системы экономического управления. В действительности он предлагал освободить несколько «европейских» мест в Большой семерке, чтобы их могли занять развивающиеся экономики, – к примеру, Германия, Франция и Италия могли бы поделить между собой одно место как представители еврозоны. О'Нил писал, что получившаяся в результате группа будет лучше отражать меняющееся экономическое устройство.

Разумеется, этого не произошло. Однако развивающиеся экономики все же расширили свое влияние в вопросах глобального управления. Возможно, в этом смысле Большая двадцатка является более эффективной группой, чем Большая семерка. В любом случае далекоидущие изменения в глобальных налоговых режимах сейчас обсуждаются на более широком форуме, тогда как члены Большой семерки последнее время демонстрируют свою неспособность договориться о чем-либо.

Между тем страны БРИКС превратились друг для друга в ценную группу поддержки. Их лидеры ежегодно проводят саммиты (в ноябре они должны встретиться в Бразилии). Лишенные возможности занять высокие посты в международных финансовых организациях и институтах развития, которые практически всегда достаются представителям Запада, они создали Новый банк развития, чтобы финансировать инфраструктурные проекты в развивающемся мире. Права голоса в этом банке никак не соотносятся с размерами экономик членов БРИКС. Спустя четыре года после начала работы кредитный портфель этого банка составляет 10,2 миллиарда долларов. Это не слишком много, однако Новый банк развития является одним их крупнейших в мире международных банков развития по показателям оплаченного капитала.

Если рассматривать первоначальную идею О'Нила как инструмент маркетинга, то он сработал на лидерах БРИКС лучше, чем на международных инвесторах, которые уже давно заметили расхождения в тенденциях роста. Неслучайно, что четверо из пяти лидеров являются ведущими авторитарными правителями в мире и лидерами, стремящимися к альтернативе глобальному господству США: Си Цзиньпин, Владимир Путин, Жаир Болсонару и Нарендра Моди. Действительно ли они находятся под впечатлением от аббревиатуры, предложенной неким аналитиком 18 лет назад? Или же их связывает нечто большее?

Читайте также: Project Syndicate: Как Китай адаптируется к новому мировому порядку

Экономическая мощь, разумеется, играет чрезвычайно важную роль в международных отношениях, но это не единственная причина для того, чтобы считать страну сильной. Военная мощь России и ее готовность идти на риски делают ее глобальным игроком, несмотря на неэффективную экономику, которую душит авторитарный режим. Бразилия и Южная Африка остаются ведущими странами в своих регионах независимо от того, насколько неумело они управляют своими экономиками. Именно поэтому в сообщении S&P упоминается «политическая значимость» БРИКС, хотя ценность этой концепции для кредитного анализа все же ставится под сомнение.

Эти страны, как и многие другие густонаселенные и динамично развивающиеся страны Африки и Азии, все еще остаются аутсайдерами в глобальной финансовой системе. Этой системой все еще руководят США и Европа – в большей степени, чем можно было бы ожидать на основании их сокращающейся доли в глобальном объеме производства.

В этом смысле старая идея О'Нила все еще актуальна. Он не смог предсказать, какие страны будут демонстрировать высокие показатели роста, однако он был совершенно прав в том, что развивающиеся страны будут стремиться к расширению их роли в принятии решений на глобальном уровне. И это стремление будет сохраняться вне зависимости от того, какие буквы добавятся к этой аббревиатуре, а какие из нее выпадут исключительно на основании показателей экономического роста.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і YouTube

Оригинал на Bloomberg

Перевод – ИноСМИ