На минувшей неделе Макрон дал два важных интервью. В одном из них – французскому изданию правого толка – он говорил об иммиграции и о том, что Франция предпочитает иммигрантов из своих бывших колоний и намерена защищать границы (французские и европейские). Разобравшись с правым флангом внутри страны накануне своей поездки в Китай в компании ирландского комиссара по Европе, немецкого министра, а также французских и немецких (заметим: только французских и немецких) предпринимателей, он дал интервью «The Economist», посвященное Европе, в котором объявил о смерти НАТО.

Макрон справедливо полагает, что отдаление Соединенных Штатов от Европы началось до Трампа и, по его мнению, продолжится в будущем. Вместо того, чтобы сожалеть об этом или как-то пытаться обратить процесс вспять, Макрон хочет оседлать эту волну. Советники французского президента называют его прагматичным реалистом.

Читайте также: Le Monde: Франция дискредитирует себя и ЕС

Руководствуясь тем же самым реалистичным прагматизмом, он отделяет критику китайских и российских режимов от готовности вести переговоры с обеими странами. Макрон заявляет, что не намерен предоставлять китайцам сеть 5G, но при этом знает, что ему необходимо иметь возможность продавать им «Рокфор» (и не только). Точно так же он не предлагает отменить наложенные на Россию санкции, но при этом хочет поддерживать дружеские отношения с Путиным.

Реализм Макрона мог бы сводиться только к утверждению того, что Европейскому союзу необходимо адаптироваться к изменчивым обстоятельствам сегодняшнего дня. Что он должен быть сильным. А для этого обладать властью. Но это не все.

Процесс формирования следующей Еврокомиссии отмечен двумя обстоятельствами, на которые обращают мало внимания (правда, после этого интервью было бы по крайней мере наивно продолжать их игнорировать). Первый факт: председатель комиссии – немка, но это была идея (или, по крайней мере, нас заставили в это поверить) президента Франции. И она же – бывший министр обороны. Другой факт: Франции не досталась должность заместителя председателя, мало того, она пережила своего рода унижение, наблюдая за крахом своего кандидата, правда французы не упустили самое важное – портфель. Французскому комиссару достается внутренний рынок, цифровые технологии (Вестагер придется разрешать вопрос штрафов в отношении иностранных технологических гигантов и защищать европейские компании, пусть и за счет внутренней конкуренции) и оборона (а вот это новость). То есть голос Франции в европейском органе исполнительной власти окажется решающим в тех областях, которые Макрон считает оружием современного суверенитета: в оборонной, промышленной и цифровой сферах.

Читайте также: Макрон крадет Европу у Меркель

Если правда, что «все европейские страны малы, только некоторые об этом не знают», то Макрону надо отдать должное: он сумел прийти к осознанию того, что величие Франции и ее президента (именно так думают все жители Пятой республики) неразрывно связано с Европой. И ему хватило ума воспользоваться вакуумом, оставленным англичанами, потерявшимися в Брексите, и немцами, погрузившимися в дрему в ожидании ухода Меркель, чтобы возглавить блок. Но в этом-то и проблема.

У Франции нет ни финансов Германии (ни, к примеру, ее чувства стыда), ни британских традиций открытости торговле и взаимодействию. Напротив, французская Европа будет более централизованной, будет опираться на небольшое число крупных бизнес-групп, близких к политической власти, и управляться далеко не спонтанно, в равном удалении от Китая и Америки. В этом и состоит проблема.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і YouTube

Оригинал на Diário de Notícias

Перевод – ИноСМИ