После того как эмоции после Нормандского саммита в Париже утихли и все ожидаемо переключились на новые темы информационных эфиров, время трезво оценить сказанное и записанное в совместном коммюнике, а также то, что читается между строк, пишет Константин Елисеев в блоге для НВ.

Чтобы понять, где мы оказались после Парижа, прежде всего не следует искать измены или капитуляции, ничьи или победы. Объективное осознание того, что произошло 9 декабря откроется только со временем, когда начнется выполнение достигнутых договоренностей. Тех, которые были озвучены публично. И тех, которые пока не были.

Плохо, что встреча в столице Франции не стала шагом вперед. Но хорошо, что и двух шагов назад не произошло.

То, что Нормандский саммит не стал прорывным – отныне факт свершившийся, хотя совсем другое нам яростно обещали накануне. Президент Зеленский не привез из Парижа ни ключей от мира, которые все еще в Кремле, ни нового мирного плана, которым все еще остаются Минские договоренности. Обещанного быстрого мира не будет, пока не реализуется проанонсированная перед саммитом амбиция вывода российских войск и техники.

Что точно привез Владимир Зеленский, так это первый политический опыт высокой международной политики и персональное политическое знакомство с хозяином Кремля и президентом страны, что осуществляет агрессию против нашей страны.

Читайте также: Главная цель Путина после саммита

Хорошо, что президент Зеленский четко зафиксировал красные линии Украины. Зато Путин их сразу парировал, напомнив свой пятилетний нарратив про прямой диалог и изменения в Конституции Украины (читайте, федерализации нашей страны).

Хочется верить, что по результатам саммита Владимир Зеленский сам почувствовал коварство и неуступчивость российского агрессора и лишился иллюзий по поводу достижения быстрого мира, тем более за один саммит. Возможно, наконец увидим смелость называть вещи своими именами – что агрессором является Россия, что выводить надо не "иностранные войска", как наш президент заявил на пресс-конференции, а именно русские.

Одна только реплика Путина о необходимости "синхронизировать процесс достижения перемирия с проведением в Украине политических реформ, предусмотренных Минскими договоренностями" должна стать стимулом для осознания реальности. Ведь она собственно и является сутью подходов России к выполнению своих обязательств. Это не только перечеркивает надежды на успешность 21-й попытки установить постоянное прекращение огня до конца 2019 года, о чем договорились в Париже. Москва фактически подтвердила, что тот же шантаж контролируемой эскалацией, который мы наблюдали все прошлые годы, будет продолжаться, пока Кремль не получит весь политический пакет. Простыми словами, Россия вновь будет торпедировать режим прекращения огня, чтобы толкать Украину на новые уступки.

И именно наполнение заключительного коммюнике – где присутствуют невнятная политика часть по поводу безопасности и конкретные политические требования к Украине – подтвердило опасения, что из-за преждевременного согласия Киева на кремлевский вариант формулы Штайнмайера основное внимание переместится с выполнения Москвой безопасностных положений Минских договоренностей на создание Киевом условий для проведения местных выборов на Донбассе. Такое ползучее навязывание российского сценария имплементации Минских договоренностей – сначала политика, потом безопасность – и является ценой билета в Париж. С легализацией в Париже формулы Штайнмайера украинская сторона допустила, что предстоящие местные выборы на Донбассе состоятся не в полном соответствии с высокими демократическими стандартами БДИПЧ/ОБСЕ. Ведь мы согласились добавить слово "в целом" перед фразой "соответствие демократическим" стандартам.

При согласовании парижских договоренностей стороны отталкивались от наименьшего общего знаменателя. Отсюда освобождение заложников, подтверждение готовности (в который раз!) двигаться к устойчивому перемирию, определение новых участков для разведения сил и средств (хорошо, что Украина не согласились на разведение вдоль всей контактной линии), формула Штайнмайера, закон о так называемом особом статусе.

Следует отдать должное Владимиру Зеленскому: по крайней мере публично он пытается отыграть назад и расширить пространство для маневрирования, подчеркивая, что ключевое значение для местных выборов имеет безопасность и граница. Хочется верить, что это не только результат общественного давления. Хорошо, в частности, что решили вернуться к давней идее создания в рамках трехсторонней контактной группы по вопросам границы. Возможно, после переосмысления парижского саммита Банковая реанимирует идею о миротворцах ООН, которые могли бы стать ключом для решения вопроса по восстановлению контроля над границей.

В то же время довольно странно выглядел обмен репликами между Зеленским и Путиным. Похоже, для Зеленского важнее было обвинить Порошенко, который якобы взял обязательства "сначала выборы затем граница", чем аргументировано и публично ответить российскому президенту в стиле стадионного "вам не стыдно?" И сослаться на пункт 4 Минского протокола от 5 сентября 2014 года, где речь идет об установлении со стороны СММ ОБСЕ постоянного мониторинга российско-украинской границы и создании зоны безопасности в приграничных районах Украины и России. Тем более, когда Кремль, по результатам парижского саммита, согласился рассматривать Минские договоренности в комплексе. Стоило бы также напомнить о документе ОБСЕ по концепции контроля над границей, представленном несколько лет назад в Вене.

Жаль, что президент Украины не воспользовался случаем напомнить о необходимости восстановления контактной линии от 19 сентября 2014 года, предусмотренной Минским меморандумом. Этот вопрос имеет особое значение как в контексте разведения войск, так и подготовки местных выборов. Позволю напомнить, что такой город как Дебальцево должен был быть под контролем Украины, и местные выборы, предусмотренные Минскими договоренностями, там бы не должны были проводиться. Таким образом в Париже мы добровольно отдали этот стратегически важный район российским оккупантам.

Так же обидно, что Владимир Зеленский не подхватил тезис Ангелы Меркель о пластичности и гибкости Минских договоренностей. Самое время было бы реанимировать идею о подготовке "дорожной карты" на выполнение решений Берлинского саммита 2016 года. Это позволило бы избежать разногласий в трактовке отдельных положений "Минска" и видеть комплексную картину процесса восстановления территориальной целостности Украины. А сама работа над картой была бы лучшим маркером готовности России двигаться по пути восстановления мира на Донбассе. Дав согласие на парижское коммюнике, украинская сторона фактически аннулировала Берлинские договоренности вместе с принципом "сначала безопасность".

Неприятно поразило, что Зеленский воспользовался российскими штампами и ограничил ответственность Кремля за ситуацию на Донбассе только "влиянием России на сепаратистов". Не сомневаюсь, что россияне будут использовать такие оговорки не только для размывания санкционной политики и позиций Украины в судах, но и дальнейшего навязывания тезиса про "внутри украинский" конфликт или "гражданскую войну" в Украине.

В то же время нельзя не отметить креативность и меткость идеи о привлечении к работе ТКГ представителей внутренне перемещенных лиц. Однако, следует тщательно подумать над реализацией такой инициативы, чтобы не произошло легитимации российских гаулейтеров руками самой Украины.

Читайте также: П’ять важливих підсумків Нормандського саміту

Неубедительно прозвучали оправдания о том, что на содержательное обсуждение вопроса Крыма не хватило времени, тогда как для газовой темы и времени, и интереса было достаточно. Вот и получается, что одобренная именно в этот день резолюция Генассамблеи ООН о милитаризации Россией Крыма и частей Черного и Азовского морей была больше совпадением, чем ожидаемым шагом. Чем еще объяснить упущенную возможность привлечь больше внимания теме Крыма на парижском уровне?

К сожалению, была упущена и возможность напомнить о недопустимости политики РФ по паспортизации граждан на оккупированных территориях, равно как и поставить вопрос о восстановлении свободы судоходства в акватории Азовского и Черного морей. Осталась не озвученной в Париже позиция Украины по вопросу амнистии для боевиков и не подтверждена решимость украинских властей продолжать использовать инструменты международных судебных инстанций и арбитражей для привлечения России к международно-правовой ответственности.

В целом следует признать, что эффект от Парижского саммита не сопоставим с уступками, на которые пошла Украина ради его проведения. Новой команде не хватило мастерства для результативной игры на выезде – мяч так и остался на украинском поле.

Из Парижа Владимир Зеленский вернулся без гарантий безопасности, но с целой кучей домашних заданий, которые Киев должен выполнить на политическом треке в течение следующих четырех месяцев. Они, вероятно, и станут теми предпосылками, которые Россия будет выдвигать для проведения следующей нормандской встречи. Как и главными причинами для обвинений Украины в непоследовательности и срыве договоренностей в случае их невыполнения. Вместе с тем президент Путин получил дополнительное время "конструктивной атмосферы" и отсутствия критики со стороны Киева.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і YouTube