Открываешь Facebook, заходишь на страницу президента Барака Обамы — и хорошее настроение гарантировано. Понятия не имею, какие у главы Белого дома политтехнологи с пиарщиками и психологами, но работают они отменно. Доказательство тому — миллион одобрительных кликов и комментариев под разными постами и фотографиями американского президента. Эмоциональная вовлечённость в жизнь первого лица государства поддерживает чувство причастности у избирателей и становится мощным средством для пиара самого социоориентированного политика.

Украинские лидеры пока сопротивляются вмешательству социальных медиа в их так называемую личную жизнь. Отечественные чиновники не готовы, да и не умеют красиво демонстрировать «большому народному брату» детали своего быта. Поэтому участие представителей нашей власти в социальных сетях пока скорее фактор раздражающий и интернет-публику, и самих политиков, нежели формирующий позитивное мнение сторон и взаимное доверие.

Такая двойственность, а в психологических терминах — амбивалентность присуща даже премьер-министру Николаю Азарову. Глава правительства —  пионер сетевого общения в Кабмине. С одной стороны, серьёзный подход: он регистрирует даже торговый знак для борьбы с виртуальными клонами. С другой — одна из самых активных страниц действующих политиков в Facebook выглядит как реестр челобитных с обратной связью в качестве привычного рассмотрения жалоб. Общение на равных, а не по схеме «я — субъект, а ты — объект» пока для наших политиков непостижимо. Эта же двойственность заставляет публичного человека, которым является и любой северокорейский политик по умолчанию, избегать публичности.

Казалось бы, социальные сети — идеальный инструмент для политического пиара. Для популяризации и продвижения идей, да и, чего греха таить, личности. А эта потребность у политиков на первом месте. Тем не менее они не несутся сломя голову в сеть — напрямую очаровывать избирателей и не пользуются возможностью заявить о себе на весь мир. Почему? Подавляющее большинство представителей нашей власти попросту боятся выйти к людям и получить обратную связь. А страх — самый сильный мотиватор поведения.

Украинские политики не так глупы, как кажется, и давно поняли китайскую мудрость: «Чем выше лезет обезьяна, тем виднее её хвост». Фактически, чем выше статус человека, тем заметнее его недостатки. Цунами живого общения может смести карточный домик иллюзорного политического авторитета. А риски открытости в сети нешуточные. Стоит вспомнить, например, итоги интернет-революций в арабских странах. Поэтому, как и многое в нашей стране, общение власть имущих с народом — имитация.

Те представители политической элиты, которые не идут в социальные сети или ограничивают реальное общение, делают это потому, что даже при виртуальном столкновении с реальностью могут быть жёстко фрустрированы их важные эмоциональные потребности — в одобрении, любви, доверии. С испорченным настроением жить и работать гораздо труднее, вот они и берегут покой как могут — по меткому сравнению Олега Покальчука, как дети, прячущиеся от пожара в кладовке. Более взрослыми и зрелыми в этой ситуации выглядят молодые политики, «выходящие из горящего дома» на улицу, к людям.

Амбивалентность среднестатистического «народного слуги» близка к уровню психического расстройства: с одной стороны, незабытые традиции вождизма, сильная потребность чувствовать себя вне контроля, доминировать и самому осуществлять контроль. С другой — ярко выраженное негативное отношение украинцев к власти вынуждает мимикрировать, заигрывать, подкупать и фотографироваться с бабушками. Но при этом потребность в уважении и одобрении своих действий, свойственные любому индивидууму, а человеку с амбициями — в большей степени, заставляют властные эго прятаться в страхе от пугающей обратной связи. Окружение политиков подаёт им, как правило, протёртый информационный суп. Поэтому многие из них до сих пор предпочитают политические инструменты без кнопки «прокомментировать».

Положение и новые тенденции обязывают разговаривать с народом онлайн, но желания это делать у политиков нет. Работать с обратной связью — особое умение. Оно требует настоящей, а не ритуальной или имитированной открытости.

Потребность в сохранении власти в любом случае будет вынуждать политиков что-либо делать с социальными сетями: либо ограничивать и запрещать их, как в Белоруссии или Китае, либо активно учиться использовать их самостоятельно. Третьего не дано.

Алевтина ШЕВЧЕНКО