Терроризм - это прежде всего политическая проблема, а не проблема спецслужб. Почему в стране, где правящей партии на выборах дают 50-60% голосов, 20 лет не прекращаются теракты? Почему гремят взрывы, хотя в Чечне партия власти получает 95% голосов, а Кавказ получает дотации в десятки раз больше, чем собственно российские регионы? Как это возможно в стране, где самое высокое соотношение полицейских и спецслужб на тысячу человек населения? Где власть полностью контролируется бывшими и действующими сотрудниками спецслужб, где неограниченные материальные ресурсы бросаются на обеспечение безопасности?

Может быть, потому, что дело не деньгах, не в дотациях, не в качестве и мощи спецслужб, не в масштабе информационной пропаганде? А в том, что какие проценты на выборах не рисуй, а если реальная власть предельно коррумпирована, неэффективна, если общество и власть существуют сами по себе, отсутствуют взаимосвязи и механизмы саморегуляции, то никакого компромисса и диалога быть не может? Когда власть сознательно выходит из правового поля, когда власть отказывается от политического диалога, когда кроме дубинки никаких других средств коммуникации не остается, общество, конечно, отказывается от протестов, отказывается от солидарности, атомизируется. Проблемы тогда не решаются, а капсулируются. Тогда слова теряют свою ценность - а главной ценностью становится бомба и автомат.

Что теперь будет говорить Дмитрий Киселев в своей аналитической программе? Надеюсь, кроме живописания ужасов Майдана и басен о страшных бомжах и националистах в Киеве, о геях в Евросоюзе, он найдет немного времени объяснить зрителям, как же это в государстве абсолютной «стабильности», к интеграции с которым он так усердно агитирует украинцев, не прекращаются теракты, и почему же смертники в этих терактах уже носят исключительно славянские имена...