В психоанализе есть одна базовая проблема -- проблема "клинических проявлений инстинкта смерти". Фрейд ввел понятие инстинкта смерти (влечения к смерти, Todestrieb) еще в 1920-м, но считал его "немым", безмолвным по самой его логике направленности на разрушение, а не созидание. С той поры психоаналитики спорят и разбиваются на школы и группировки по отношению к этому вопросу. Одни усматривают проявления инстинкта смерти в жестокости Супер-Эго, в воспроизводстве травмы, в мазохизме и даже в зависти и деструктивном нарциссизме. Другие все это отрицают и сводят проблему к "побочным эффектам" действия либидо.

Мне кажется, пройдись психоаналитик сегодня по Харькову, послушай он бабок у подъездов, теток у ларьков, мужиков на остановках, почитай он листовки, розданные под лениным -- и у него не останется никаких сомнений насчет манифестаций инстинкта смерти. Такой охотной, легкой, искренней и глубокой веры людей в то, что им угрожает смерть, что они заслуживают смерти самим фактом своего существования, что в двух шагах от них, в правительстве, за океаном и в соседнем подъезде им готовят мучительную гибель, не встретишь даже в самом трешовом ужастике. Ничем другим, кроме как проявлением классического Todestrieb, это объяснить невозможно -- проявлением, основанном на тайной, но точной убежденности этих людей в том, что да, их есть за что убивать, что они -- никчемная и даже вредная хрупкая короста, которую история сметет при любом удобном случае, и вот он, этот случай, настал. "Будут убивать", а точнее -- "уже убивают!". И у них нет проблем с доказательствами -- вот, например, доллар-то как вырос!

Нам же все время трудно поверить во что-то подобное.

Под пулями и под дубинами, перед очевидной ложью и предательством мы упорно продолжаем надеяться и верить, что это последний раз, что завтра они одумаются, что отступят и заползут обратно в свои норы, что перекрасятся, что их агрессия развеется как дым, что это обыкновенные люди, только квартирный вопрос испортил их. Объясняется это просто -- нами движет инстинкт жизни, влечение к жизни, полная противоположность Todestrieb. А усвоить нам надо ровно один урок. Всякий раз, когда ты видишь человека, который без намека на сомнение, легко и всей душой верит, что его собираются убить, знай -- он столь же легко и искренне готов убить сам. Первым. Это, в сущности, тоже такое клиническое проявление инстинкта смерти, которое ты, если так в него и не поверишь, рискуешь уже не увидеть.