Тут Захар Прилепин интересуется: «Правильно я понимаю, что реакция российской прогрессивной общественности в случае ввода украинских войск в Донецк (это же их земля) и силовом подавлении восстания, будет заключаться в четырёх словах: "это внутреннее дело Украины"…» 

Что интересно, во фразе Прилепина нет даже риторического знака вопроса. Он «правильно понимает», и сам понимает, что понимает правильно. 

Мои поздравления этому интеллекту. 

Впрочем, Прилепин, разумеется, не дурак: уже не в первый раз он валяет ваньку и громоздит подлоги, ставя в один ряд несводимое и будто бы не замечая принципиальной разницы. 

Не для него — для нас — эту разницу стоит понять и артикулировать. 

«Восстание» действительно было — на Майдане; классическое народное восстание против власти, вышедшей из-под контроля и озверевшей. Никакая Америка или Европа не засылала туда военизированных человечков, никто не пытался под шумок расчленить Украину и оттяпать у нее кусок территории. Это — на самом деле! — было внутреннее дело Украины, с той лишь важной поправкой, что именно Путин вверг соседа в политический кризис и уже традиционно (как в Андижане, как в Ереване, как в Минске, как, наконец, в том же Киеве десять лет назад) поддержал авторитарный режим в деле подавления оппозиции. 

Но одно дело — даже самое отвратительное политическое давление: «перекупка» Украины у Евросоюза, газовый шантаж и законодательная помощь «межигорской» братве, и уже совсем другое — «зеленые человечки» в Крыму, политическое мародерство и бандиты-марионетки, чья прямая связь с Кремлем не очевидна только душевно чистому Прилепину. 

Для всякого нормального человека с «зеленых человечков» на чужой земле начинается совсем другой разговор. Такое «народное восстание» называется интервенция, референдум в таких условиях — обычная форма аннексии. 
Жестокость новой украинской власти (их «отринутый на раз» гуманизм и танки, стреляющие по Донбассу) — прилепинская галлюцинация, в основе которой неумение (или нежелание) уяснить себе простые механизмы «обратной демократической связи». Стрелять из бэтээров по собственному народу «на раз» можно в Андижане, где стреляющий окопался у власти пожизненно. Там, где в комплект входят свободные СМИ, независимый суд, честные выборы и, добавлю, прозрачное международное кредитование, по избирателям не стреляют — с ними договариваются, пускай сквозь зубы. 

Но в любом случае: страна, которая силой оружия пытается противостоять агрессии извне, — это совсем не то, что подразделение МВД, открывающее огонь по демонстрантам на Майдане, и не правительственные братки, похищающие и пытающие активистов оппозиции… 

Зафиксируем эту важную разницу. 

Очень похожие братки (уже в статусе «сторонников федерализации») недавно похитили и зверски убили депутата, посмевшего повесить (на территории Украины) украинский флаг. Это у нас такое народное восстание? Криминальный бригадир по кличке Гоблин — это такой Бабеф? Вооруженные провокаторы, из-за милицейских спин развязывающие побоище на улицах Одессы, — свобода на баррикадах? 

Не будем валять дурака. 

Это дорвавшийся до насилия охлос, подкрепленный всей мощью соседнего государства. 

Тяжелая ответственность новой украинской власти состоит в том, что она не смогла быстро и недвусмысленно поставить на место преступников; не сумела отделить назревшую политическую дискуссию от гопоты и мародерства. 
Да, за двадцать с лишним лет независимости местные элиты так и не удосужились построить нормальное государство, без конца воруя и играя в «царя горы». Да, крымчане чувствовали себя отрезанным ломтем. Да, Донецк не Закарпатье (а Одесса уж точно ни то, ни другое) и федерализация, похоже, представляется единственной возможностью сохранить страну, сшитую из обрывков трех империй… 
Вот только решать это — не оккупантам. 

Согласитесь: сие довольно простая мысль, доступная даже писателю. 

Чтобы сделать эту мысль еще доступнее: колхозы, например, были очевидным (хотя не Прилепину) злом, но бороться с коллективизацией силами немецкого гауляйтера — не лучший путь решения проблемы, не правда ли? 
Так вот, и проблемы Украины должны (и будут) решать граждане Украины. И все, чем мы можем им в этом помочь, попытаться прекратить интервенцию и державное хамство — хотя бы для того, чтобы русский язык в братской Украине перестал ассоциироваться с Путиным и вернулся к Пушкину, Гоголю, Булгакову… 
Не было на довоенной Украине никаких особенных проблем с русским языком (скорее были проблемы с украинским!), и не было ни одного русского трупа до дня, когда Путин решил «защитить русских». Ультра-националисты — да, были и имели рейтинг полтора процента — в разы меньше, чем в России, измалеванной свастиками… 
Путин поднял им рейтинг, умница. 

Оставим в покое Украину. У нас полно своих проблем, главная из которых — чудовищная и явно недооцененная нами ментальная катастрофа, нежелание (или уже невозможность), после века отрицательной селекции, вылезти из имперско-совкового болота. 

«Земля, как и вода, рождает газы, и это были пузыри земли». 

Вы слышите, как громко булькает? 

Мир наконец расслышал — давайте же расслышим и мы. 

Через четверть века после дарования свободы, нас, так и не вставших толком с карачек, хлебом не корми, а дай снова унизить соседей, уязвить Европу, вставить Америке… Посреди распахнутого во все стороны XXI века — расчесать до крови что-нибудь национальное и отгородиться от всего мира, страшно гордясь собой. 

Игрушки с модернизацией и демократией, кажется, отброшены прочь. Охлос рулит, выплеснувшись за государственные границы, но ладно бы только охлос... 

«Элитная» поддержка катастрофы в показательном диапазоне от Павла Лунгина до Захара Прилепина — пожалуй, самая безнадежная характеристика нашего времени.