Об наготе и ее функциях  в ритуалах пишет marena99.

Полное или частичное обнажение практиковалось в земледельческой магии, в народной медицине, в колдовской практике и эзотерических ритуалах, в календарных и окказиональных обрядах, в играх, имеющих оргиастический характер, и использовалось для отгона нечистой силы, бури, града, изгнания болезней, паразитов, а также для продуцирования плодородия.

В ряде случаев нагота понимали символически — обнаженным считался человек в одной нижней рубахе, без пояса, женщина без платка, с распущенными волосами. К наготе приравнивались также оголение нижней части тела, демонстрация детородных органов.      

Обнажение способствовало установлению контактов с «тем светом», с природным миром, с демонами, а также использовалось для приобретения сверхъестественных свойств.

Чтобы домовой не шалил, у донских казаков хозяин в полночь перед Крещением шел нагим в конюшню и бил колотушкой по углам; верили, что если перед Новым годом обойти голым вокруг трубы на чердаке, можно увидеть душу умершего.

У гуцулов, если музыкант хотел быть лучшим в селе, то в ночь на Благовещение он отправлялся на перекресток, раздевался донага и играл на скрипке. Согласно сербскому верованию, если взрослая девушка переночует голой под лунным светом, то она может забеременеть, так же как если она пройдет голой в полдень через поле, освещенное солнцем.

Очень часто нагота использовалась в девичьих гаданиях о замужестве и любовной магии. Чтобы увидеть будущего мужа, узнать его имя, род занятий, отношения в будущей семье, девушки в полночь перед Юрьевым днем обнажались, вставали под открытым очагом и, глядя сквозь ступицу колеса, просили суженого показаться; бегали нагими на дровяник, сеяли там кукурузные зерна, волоча по ним рубахой, и т. п.

Девушка, которая хотела скорее выйти замуж, в ночь на Страстную пятницу должна была выйти нагой к луже и сесть в нее, прося лужу дать ей мужа; перед Юрьевым днем объехать голой на навое ткацкого станка вокруг дома, в то время как мать или старшая сестра ударяли ее сзади веревкой и произносили приговор и т. п.

Обнажение предписывалось участникам магических обрядов. Старая женщина, обнажившись, выходила навстречу туче с рождественской свечой, пасхальными яйцами и ситом и кричала, чтобы туча повернула от села.

В Восточной Словакии во время бури и града женщины задирали юбки, а мужчины снимали штаны и показывали открытые части тела тучам. В Полесье, чтобы вызвать дождь, вдова, скинув юбку, сыпала в колодец мак-ведун.

Нагими были люди, участвовавшие в охранительных ритуалах, в частности в опахивании села от чумы, мора, эпизоотии, что обеспечивало им защиту от нечистой силы. Пастухи и конюхи, проводившие скот через «живой огонь», чтобы защитить его от эпизоотии, были голыми.

У вост. славян считалось, что если в Чистый четверг до восхода солнца нагая женщина обойдет двор (или объедет его на помеле) и обсыплет его зерном, в дом целый год не сможет проникнуть нечистая сила. Обыденные предметы нередко делали обнаженные женщины.

Сельский пастух, собрав весь скот, связывал двух цыплят и голым обегал вокруг стада, чтобы оно не разбредалось при пастьбе. По некоторым данным, древние славяне обнажались при ритуальном добывании огня.

Обнажение широко использовалось в апотропеических и отгонных ритуалах. Оберегая от мышей свое поле, хозяин трижды проводил свою обнаженную жену с завязанными глазами по полю за полотенце; оберегая от мышей амбары, он шел голым на реку набрать самой мутной воды и полить ею строение, косил голым траву и затыкал ее во все дыры в амбаре; рвал в чем мать родила ветки бузины и раскладывал их в доме (словац.).

Чтобы птицы не ели зерна на полях, хозяину рекомендовалось обойти все поле голым, с закрытыми глазами, держа в руках палку (полес. Чернигов.), обежать поле трижды в день св. Варвары (словен.), обежать поле нагим с забытым в печи хлебом или в полночь на субботу обежать его, очерчивая за собой круг терновой веткой (закарпат.). Для защиты поля от кротов в Страстную пятницу нагая женщина бежала на поле и стучала серпом по земле (морав.). Для хорошего роения пчел хозяин обходил вокруг пасеки нагим в ночь на пятницу на Страстной неделе (словац.).

На Рус. Севере, чтобы изгнать из дома клопов, хозяйка бегала вокруг дома или «ездила» на помеле обнаженной.

У белорусов выносили обнаженными сор на другую сторону улицы, чтобы туда ушли и тараканы. Чтобы быстрее остановить пожар, женщины обегали или обходили нагишом загоревшееся строение.

В вост. Болгарии, где запрещено было начинать тканье во вторник, плохой день, при необходимости делали это «на голый зад», говоря, что «на задницу зло не идет, зло проходит, а добро останется у человека»; в брестском Полесье при встрече с вихрем, в котором, по поверью, скрывается черт, советовали мужчине в виде оберега спустить свои штаны.

В пол. Подлясье, если подозревали кого-нибудь в колдовстве, поворачивались к нему задом, а иногда и показывали голую задницу. У русских для общения с домовым хозяин выходил в полночь без кальсон во двор, бил ими по стенам дома и матерно ругался, после чего домовой должен был любить скотину. Распространенным способом лечения эпилепсии было сесть голой задницей на покрытое черной тряпкой лицо больного, бьющегося в припадке, и произнести: «Какова гость, такова и честь» или «Чем родила, тем и накрыла», после чего болезнь уходила (полес.).

Нагота  активно использовалась в профилактических ритуалах. Ради здоровья у всех славян практиковалось катание голым по росе, чаще всего перед днем св. Юрия, Ивана Купалы, Троицей или во время первого весеннего грома.

В лечебных практиках нагота больного символизировала новое рождение: больной, сняв одежду, пролезал через расщеп дерева, как бы оставляя там болезнь. Словаки протаскивали больного сухоткой ребенка голым сквозь отверстие, образованное раздвоившимися и сросшимися вновь ветками дерева, или через отверстие калача. В Полесье больной лихорадкой пролезал голым в конский хомут.

Демонстрация голой задницы и гениталий считалась оскорблением. У сербов старые люди строго следили за тем, чтобы не повернуться голым задом на восток, на запад и навстречу солнцу. Известны исторические материалы, согласно которым женщины во время боевых действий и при осаде городов показывали неприятелю гениталии, оскорбляли и ругались матерно.

Нагота в социальном плане символизировала бедность. Болгары считали, что если человек ходит без рубахи, он осиротеет, останется голым или принесет несчастье всему дому. Нагим или полуодетым может быть также юродивый, что символизирует его выключенность из социальных связей или его ангельскую чистоту. Нельзя оставлять «голыми» и некоторые предметы. В гаданиях и иных формах контакта с нечистой силой «голость» (отсутствие шерсти, аналогичное отсутствию одежды) ассоциировалась с бедностью, а волосатость и мохнатость — с богатством.

Популярным у вост. славян был обычай навещать домового накануне Пасхи: отправляясь на чердак с четверговой свечой, кто-нибудь из хозяев замечал — если домовой оказывался на вид мохнатым, ожидали удачного и богатого года; если же он был голым — то год предстоял бедный и неурожайный.

Обнаженная натура широко использовалась во время русских святочных игр и развлечений. На посиделки приносили «покойника», который либо был совсем голый, либо едва прикрыт, так, чтобы были видны гениталии. Девушек насильно подтаскивали к такому «покойнику», заставляли целовать его. Иногда сценка заканчивалась оживлением «покойника», и он плясал голый и пачкал девиц сажей или мелом.

В театрализованных сценках «кузнецов» изображали мужики в чем мать родила, «печку» — голый мужик, вымазанный сажей, «рыбаки» представляли лов рыбы в одних панталонах, и т. д. Ряженые мужики и парни не только демонстрировали девушкам свой срам, но и вели себя агрессивно по отношению к ним: били или стегали их пониже спины, тискали, валяли по полу, а иногда даже поднимали за ноги и натирали им снегом между ног. Бесчинства и оргиастичность поведения были подчинены задачам посвятительного характера: девушек подвергали испытаниям, связанным с преодолением стыда, в такой форме приобщая их, по-видимому, к будущей сексуальной жизни.

В составе женских праздников, известных у славян, нагота выступала в качестве наказания для мужчин, осмелившихся прийти на праздник, в котором участвовали только замужние женщины фертильного возраста.

В укр. обряде «гоныты шуляка», приуроченном к первому понедельнику Петровского поста, подвыпившие женщины срывали с зашедшего незваного мужчины одежду, стараясь обнажить его совсем.

В рамках календарных праздников обнажение широко практиковалось у славян во время масленицы и праздников троицко-купальско-петровского цикла. Так, на Рус. Севере, на Урале, в Сибири и в других местах в последний день масленицы при стечении народа один или несколько голых мужиков разыгрывали на улице, как «Масленка парится в бане». Иногда та же сценка принимала форму пародийного очистительного обряда, которому подвергались все, кто участвовал в масленичных бесчинствах.

У зап. славян частичное обнажение практиковалось в масленичных танцах «на лен» и «на коноплю», направленных на стимулирование роста культурных растений.

В старину крестьяне обоих полов спали нагими. Даже зимой вся одежда (за исключением разве что плетеной нитки от сглаза, повязанной вокруг чресел и иных «науз») снималась перед сном, иногда ею накрывались сверху. В слове «одеяло» и до сих пор сохраняется след от этого обычая. В условиях общежития часто весьма большой семьи, регулярного мытья в совместных банях, телесная стыдливость была просто исключена. Пословицы говорили «греха бойся, остальное видывали».

Еще в конце 19 века в крестьянско-купеческой среде со смехом воспринимали барский, иностранный обычай спать в рубахах, а не нагими – «видать под рубахой нет ничего, аль сам хозяина не страшится». Упоминание домового характерно, так как, по русскому поверию, домовой душит тех, кто спит в одежде, особенно баб.

Очень похоже и отношение к водяному: русские купались или переправлялись вброд нагими, на мелководье высоко поднимали подол платья или снимали порты: считалось, что если одежда, водяной рассердится и утянет в омут. Это настолько устойчивый обычай, что отмечался иностранцами как курьезный. Купание в водоемах, совместные общественные бани, а также некоторые, связаные с народными верованиями обряды представляли собой основные случаи допустимой публичной наготы и не нарушали «чина».

Интересно, что русские святые, бравшие на себя подвиг юродства во Христе, нередко выражали свое иномирное бытие именно публичной наготой, отвергая социальные «чины» и выходя вне принятого в миру.

 UAINFO