Время от времени звонят из Донецка. Кричат, ругаются, иногда плачут. У меня специфический круг общения — журналисты, филологи, бизнесмены. Поэтому откровенной ругани относительно немного, хотя иногда проскакивает. Люди перепуганы и озлоблены, градус отчаяния и страха с каждым днём растёт. Мат из уст нормальных, интеллигентных людей — не самое неприятное. Но есть в наших разговорах другая табуированная лексика.

Я, например, в беседах с дончанами не использую термин «террористы». В противном случае разговор обрывается. Собеседники тоже стараются не произносить словечки вроде «киевская хунта» и «укрофашисты», ведь в этом случае трубку бросаю я. Ещё пару месяцев назад общаться было проще, но за это время взгляды моих собеседников эволюционировали, и они, кажется, превратились в сепаратистов (ещё одно табуированное слово). Я понимаю, что моя выборка не репрезентативна, но кое-какие выводы сделать всё же можно. 

Никогда не испытывал иллюзий по поводу данных Киевского международного института социологии, согласно которым 70% жителей Донецкой и Луганской областей — «за единую Украину». Претензий к социологам нет — они всё правильно подсчитали. Но, во-первых, эти данные за последние два месяца устарели. А во-вторых, «за единую Украину» во многих случаях означает: за единую страну, но на наших условиях, — например, в составе Таможенного союза.

Не так давно о политике мы говорили мирно. Помню, когда начались массовые уличные протесты в Донецке, знакомый журналист рассуждал о том, что при всей разнице евромайдана и донецкого антимайдана у них есть кое-что общее, скажем, антиолигархическая составляющая. «Ты не поверишь, но в Донецке тоже просыпается гражданское общество», — говорил он. И я верил. Теперь он убеждён, что точек пересечения нет и разбитый сосуд не склеишь. И я не верю.

Общий посыл дончан: что вы там себе в Киеве думаете?! В ответ я излагаю привычный набор штампов: не с кем договариваться, Киев воюет не с населением, а с диверсантами… Но всё чаще возникает ощущение, что это я не им, а себе рассказываю. Потому что — как так «не с кем разговаривать»? Я же разговариваю. С каждым днём нам всё сложнее понимать друг друга, но общение, похоже, единственный рецепт выживания. Поэтому: разговаривать, разговаривать и ещё раз разговаривать. Если у украинской власти нет достойных собеседников, я могу дать номера телефонов.