Это был третий или четвертый разговор на тему предательства. Меня нашел немолодой человек в пятнистой форме. Доброволец. Родом из Донбасса. Говорил, в основном, он - темпераментно и напористо, с непередаваемым донбасским акцентом человека, который привык биться за место под солнцем. Подразделение называть не буду - не вижу смысла. Ведь, - повторяю, - об этом говорят все, кто хочет, чтобы Донбасс был украинским. Нацгвардия, ВВ, "Азов", "Донбасс", "Днепр", армия - в любой из этих структур масса людей, которые видят, что АТО тормозится изнутри, становится критической. Я его слушал. "Мы не понимаем, почему мы бездействуем", - говорил он. - "Мы не понимаем, почему эти боевики всегда знают, когда и куда мы прибываем, и где мы проводим спецоперации. Мы не понимаем, почему в тот момент, когда мы готовы идти вперед, нам командуют остановиться." А еще он сказал: "Если так дело пойдет дальше, то будет третий Майдан. И он пройдет быстрее, чем первые два". На плече у собеседника висел автомат.