Составлен «фоторобот» российской молодежи: инертная масса без целей и идеалов. Но не надо спешить с выводами.

— Иди-ка сюда — почитай, что о вас пишут.

— О ком это — «о вас»? — сын нехотя просматривает на компьютере новостные ленты. — А-а, социологи и политики опять изучают поколение рожденных в 1984—2000 годах. На сей раз чем недовольны?

По случаю недавнего Дня молодежи международная рекрутинговая компания Hays, Комитет гражданских инициатив (КГИ) Алексея Кудрина и ВЦИОМ составили то ли портреты, то ли фотороботы новых россиян. Первая организация провела опросы в семи федеральных округах нашей страны и выяснила, что племя младое незнакомое грезит об авторитарном руководителе, высокой зарплате и быстром продвижении по службе, чем сильно отличается от зарубежных сверстников, стремящихся к самореализации и личностному развитию.

КГИ выступил с докладом «О молодежной политике как национальной системе воспитания и подготовки провинциальных кадров», главная мысль которого: «Сложившаяся среда производит для России не трудолюбивых рабочих и увлеченных интеллектуалов, а амбициозных приживал, мечтающих о теплом месте в муниципальной или государственной системе, оправдывающих собственный профессиональный примитивизм лояльностью». Вместо мультизадачных идеалистов общество получает пассивных выскочек с завышенной самооценкой.

Исследования ВЦИОМа в интерпретации отечественной прессы звучат совсем странно: лишь 2% людей в возрасте до 35 считают своим кумиром президента РФ Владимира Путина. И дело не в ВВП — у их поколения вообще беда с идеалами: 57% респондентов не признают никаких героев. Для них важнее материальные ценности (76%), они ленивы (54%) и безразличны к Родине (44%).

— Ничего себе выводы. Какую молодежь опрашивали? — пожимает плечами мой 17-летний сын. — Она же разная.

Действительно, разная. Есть те, кто не растрачивает себя на учебу, работу, поступки, эмоции и анализ: как, где и зачем я. Эти друзья «всегда идут по жизни маршем» с остановками «только у пивных ларьков». Другие ищут статусного поводыря и правильный курс, как в книге Виктора Пелевина: «Ты думал, системе нужны солисты? Ей нужен хрюкающий хор. — Если надо, хрюкну хором». А кого-то абсолютно не интересует, что важнее: «человек для государства» или «государство для человека», их принцип — «человек для человека».

«Во все времена молодежь старались обрисовать как некую однородную массу, вешая очередной ярлык. Само слово «молодежь» и номинирующий подход стали удобными политическими клише. Неверно приписывать ей некие характеристики — как позитивные, так и негативные, — не уточняя, о какой именно группе идет речь, — считает кандидат психологических наук, старший научный сотрудник Центра молодежных исследований НИУ ВШЭ (Санкт-Петербург) Юлия Андреева. — Я бы поостереглась говорить, что вся молодежь амбициозная, ленивая… И не взялась бы составлять некий усредненный портрет поколения. Это как средняя температура по больнице. Социологические исследования в зависимости от используемых подходов и решаемых задач могут представить разнообразную палитру современных образов: от прагматиков до романтиков, от критичных до лояльных».

«Единица! Кому она нужна?»

«Обвиняя российскую молодежь в апатии и бездействии, не мешало бы учесть, что и среди людей старшего возраста мало пассионариев, — предупреждает кандидат философских наук, старший преподаватель кафедры социальной философии Алтайского государственного университета Лилия Серединская. — Мы прошли 30-летний период дегероизации и разрушения. Наших детей сформировало общество эпохи потребления, в котором удобнее существовать одномерному (плоскому) человеку. Они усвоили: главное — уют, достаток и покой, появится раздражитель — отойди в сторону. Так сейчас и поступают. Меняются условия, перестраивается общество, и все больше людей в возрасте от 18 до 35 лет уходят от реальности».

«Аргументы о пассивности молодых обоснованны, когда затрагивается тема их участия в политической жизни страны, — возражает кандидат психологических наук Юлия Андреева, — но не в беседе об их неформальной активности. Как показали наши недавние проекты, многие юноши и девушки готовы частным образом участвовать в социальных мероприятиях, собирать деньги на благотворительность, ухаживать за больными, помогать малоимущим».

По свидетельству социологов, в политические организации в России вовлечены менее 2% юношей и девушек, а в волонтерское движение включились 53%. Миру большой политики молодежь предпочитает мир маленьких людей, долгосрочным национальным программам — конкретные дела. «Она не желает чувствовать себя частью государственной машины», — замечают эксперты. Отторгает шаблоны, лозунги, попытки ею управлять, одинаково скептически относится к комсомольскому прошлому бабушек и посиделкам сверстников на Селигере, что не делает ее равнодушной, черствой, неспособной приносить пользу.

Время новых героев

Всем, наверное, уже надоели цифры. Приведу последние — их ну никак нельзя избежать. Помните статистику ВЦИОМа об идеалах? Нет, не о 2% молодежи, восторгающихся Путиным. Хотя в 2004 году им восхищались 14%. Эти разочарования — забота президента. У общества есть проблема посерьезнее: почему за последние 10 лет число молодых россиян, не признающих никаких кумиров, увеличилось на 48%?

«Исследователи обозначили тенденцию, которая фиксируется на протяжении достаточно долгого времени, — поясняет Юлия Андреева. — В социологии она так и формулируется: «исчезновение значимых взрослых». Изменилась роль учителя, деформировалась система образования и воспитания. Но нельзя делать выводы о полном отсутствии идеалов. Они сместились в другую плоскость».

По наблюдениям психолога и сотрудницы Тольяттинского краевого музея Любови Черняевой, провинциальные школьники и студенты стали чаще выбирать в качестве героев своих близких: «Изучают историю рода, собирают информацию о прадедах. У нас был специальный проект — последний грант фонда Сороса. Работа включала в себя опросы, тесты. Тогда мы и заметили, что многие ребята переключили свое внимание с поп-идолов, звезд спорта, политиков на семьи».

И в отчетах ВЦИОМа процент молодых людей, мечтающих походить на пап, мам, бабушек и дедушек, за 10 лет увеличился в девять раз. То есть и в этом они выбирают реальную жизнь, а не легенды из глянцевых журналов, телевизора и программ по патриотическому и духовно-нравственному воспитанию.

Точнее всех поколение 1984-2000-х описал известный писатель Денис Драгунский. Вот как он прокомментировал для «Новой» июньские исследования ВЦИОМа и КГИ Алексея Кудрина: «Одни считают, что молодежь амбициозна, другие — что она пассивна; одни — что молодежь стремится под крылышко авторитарного лидера, другие — что у нее нет никаких авторитетов. Эта чересполосица претензий объясняется, на мой взгляд, вот чем. Нынешняя молодежь — особенно те, кто родился в начале девяностых и позднее — люди, сделанные совершенно из другого теста, чем мы, их критики. Я вовсе не преклоняюсь перед молодежью, не считаю себя тупым и отсталым, но у меня хватает рефлексии для того, чтобы понять — мы принадлежим к разным цивилизациям. Это имеет, во-первых, глобальное измерение — наступление цифровой эры и эры социальных сетей; фундаментальные изменения структуры занятости; повышение возраста первородящих и особенно — «размазывание первородящих по когорте» (проще говоря, у ребят-ровесников — матери разных возрастов: кого-то родили в 20, кого-то в 30, а кого-то в 40 лет; это едва ли не самая важная базовая характеристика постиндустриальной цивилизации).

Во-вторых, важно и локальное, страновое измерение. На арену выходят люди, которые ни дня не жили в СССР, ничего о нем не знают и не желают знать. Или, наоборот, ностальгируют по ностальгии своих дедов (своего рода «контрреволюция внуков» по иранскому образцу). Но и те и другие не понимают нашей речи, наших намеков и цитат, песенок и впечатанных в визуальную память картинок… Не понимают нашей культурной парадигмы, наших «надо», «можно» и «нельзя». На все наши нормы они отвечают убийственным «а почему?». Почему нельзя, зачем надо, кто сказал, что можно? Наш строгий ответ их не устраивает, потому что мы рассуждаем в другой парадигме, той, где царят ценности коллективизма, порожденные фабрикой и партией. Фабрики и партии уже нет, а мы всё критикуем молодежь с фабрично-партийной колокольни.

О, да, среди молодежи масса эгоистов, тупых потребителей, неграмотных лентяев и просто балбесов, для которых вся картина жизни описывается словом «прикольно!». Но прежде чем ругать их за «отсутствие авторитетов» или «апатию» — надо понять, что они такое, как устроен и на каком фундаменте произрос феномен под названием «современная российская молодежь».