Продолжаются артобстрелы Донецка и Горловки, на мине подорвались 9 человек, боевики устанавливают новые огневые точки, прорвались 7 танков – только сегодняшние новости и только с Лиги. «Так им и надо! Пусть расплачиваются!», – часто пишут «сознательные».

Да, сотня маргиналов радостно встречала грузовики с вооруженными чеченцами и бросалась под БТР Нацгвардии. А остальные сотни тысяч дончан каждый день, как всегда, ходили на работу, пили пиво по вечерам и следили за политикой только по телевизору. Теперь, когда война вошла в их город, дончане расплачиваются за свое равнодушие кровью близких и слезами детей. Ложатся спать в одежде, не зная, проснутся ли утром под завалами или не проснутся вообще. И мы даже не узнаем имена тех, кто не пережил эту ночь...

Раньше, говоря о «донецких», мы представляли в первую очередь крутых братков и верных псов-«госслужащих», которых боялись и уважали в больших и малых городах Украины. Сегодня «донецкие» по всей стране – это беженцы, которые пытаются спасти себя и детей.

Это народ, который уезжает от снарядов и пуль из кровавых «народных республик» в мирные селения. Это украинский народ, по крайней мере граждане Украины по паспорту, но они другие, чем мы: с другим языком, менталитетом, воспитанием, это дети другой среды. Шахтерской, промышленной, где выживают, работая по 12 часов в сутки, где ценится сила, торжествует хитрость и выносливость. В Киеве, на Западной Украине, им помогают, но не понимают и все чаще осуждают.

Вначале мы жалели «переселенцев», как родных, помогали всем без разбору, несли им свою одежду, еду, игрушки детям, делились кровом. За два месяца отрезвели, озлобились: благодарности мало, работать не хотят, условиями не довольны. Обе стороны можно понять: все устали, все думали, что это временные трудности и временное переселение. А война только разгорается, переселенцев все больше, около 100 тысяч по стране. Ресурсов мало, «беженцев» уже не селят на курортах, а в полуразрушенных общежитиях, они соглашаются жить в железных ангарах (как то происходит в Киеве), лишь бы под мирным небом. Средств собственных на аренду жилья не хватает: местные дельцы повысили стоимость аренды до небывалого ранее уровня. Государство не выделает материальную помощь, не может обеспечить достойной работой. Продуктами обеспечивают волонтеры, но кризис, плохо всем, на макароны да кашу соберут – и то хорошо.

Приезжие из Донецка конца июня – начала июля поселялись в курортных городках и вели себя как требовательные отдыхающие, чем и заслужили неприязнь. Сейчас война и все строго. Мужчин из ДНР и ЛНР не выпускают и забирают воевать в ополчение. Но когда женщины с детьми, не выдержав всех смертей и обстрелов, приезжают к нам, в мирные города, мы встречаем их уже не с раскрытыми объятиями и глазами, налитыми слезами сочувствия, а с прохладным вопросом: «Откуда приехали? Уж не ватники ли?»

Напомню молодым, что ватники – дешевая теплая одежда для рабочих, крестьян и осужденных, придуманная в СССР. Все ученые, писатели, актеры, рожденные в советском селе 30-60-х, когда-то носили ватники. Носили ватники и образованные зеки-диссиденты, сидевшие за несогласие с режимом, так что в самом слове нет ничего плохого с точки зрения человеческой. Как раз председатели колхозов и партэлита до ватников не опускались, они носили городские пальто, отсюда и стали называть «ватниками» людей низкого уровня достатка, но отнюдь не интеллекта. Так что использование клички «ватник» характеризует, на мой взгляд, как раз культурный уровень говорящего.

Если из Донецкой области, из маленьких городков к нам приезжают рабочие люди, не получившие высшего образования, как мы с вами, безработные женщины без единого курса университета, но с тремя детьми – люди, не ругающиеся матом, а на нем разговаривающие – нужно их понять и посочувствовать. Не свысока так, знаете, а попробовать взглянуть на ситуацию с их точки зрения.

Если они верили Януковичу и своему директору завода или шахты и ждали улучшения жизни от партии регионов – можно их понять. Рабочих и шахтеров десятилетиями приучали и приучают быть послушными, молчать и «пахать»: выбора места работы и места жизни у них зачастую нет. Это интеллигент или бизнесмен свободны думать и выбирать, а рабочий и шахтер зависимы от начальника и живут «от аванса до получки». Это вы можете купить своим детям модную тушь и IPhone, и ваши дети не возьмут чужие вещи, даже если они действительно упадут им на голову. Гадко было смотреть, как эта девчушка из Тореза хвасталась найденной «на поле» тушью? Представьте, на дне какой экономической пропасти годами живут эти люди. Дно настолько глубокое, а давление «массы воды» сверху настолько сильное, что моральные ценности деформируются в угоду материальным. Помните коллекцию шапок и батон Януковича? Давление среды настолько сильное, что даже став миллионером, уроженец Донбасса не смог вытеснить в себе мелкую жадность, которая по сути страх за будущее. Разумеется, по Маслоу первым идет удовлетворение физических потребностей. Разве же можно их в этом винить?

Так что давайте не впадать в крайности и не унижать «донецких», простив их ошибки, молчание и бездеятельность. Те, кто просят помощи, ее заслуживают. Даже если ведут себя не совсем адекватно, условия их прежней жизни и стресс тому причиной. Психологи ГСЧС, которые работают с переселенцами из Донецкой и Луганской областей, говорят, что сейчас приезжают совсем другие люди, чем раньше. Люди, прожившие два месяца в городе под обстрелом, боятся резких звуков, плохо спят, тревожны или апатичны, подвержены страхам и депрессии – конечно, ведь они в чужом городе, незнакомой обстановке, их будущее неопределенно и темно.  

Итак, или мы, украинцы, помогая сейчас «донецким» без унижения и навешивания ярлыков, без злопамятности, выйдем на высший духовный уровень и объединим страну, или опустимся до уровня «нелюдей». У нас есть свобода выбора.